«Бить слабых, чтобы казаться сильными»

«Очередной сигнал «вам тут не рады»

Уже 9 лет в России действует запрет на «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних», соответствующие изменения в Кодексе об административных правонарушениях вступили в силу в 2013 году. Согласно статистике Судебного департамента Верховного суда России, за 2021 год по всей России было рассмотрено всего 17 административных протоколов по этой статье КоАП.

7 июня члены севастопольского Заксобрания предложили запретить «пропаганду нетрадиционных отношений» в принципе, а не только среди несовершеннолетних. В предложенном ими законопроекте такой пропагандой они предлагают считать «распространение информации, направленной на формирование нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, <…> либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям», а также «формирование искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений».

«Это слишком тупой закон, поэтому я на 80% сомневаюсь, что его примут. После 24 февраля в моей голове многое изменилось, сейчас мне кажется, что могут принять что угодно, поэтому я на 20% не исключаю, что такой бред могут согласовать. Закон направлен именно на организации, то есть на то, чтобы инициативы ЛГБТ-организаций просто растворились, исчезли из России», — возмущается глава дальневосточного общественного движения «Маяк» Регина Дзугкоева.

Новый закон о пропаганде Татьяна Винниченко, директорка Московского комьюнити центра для ЛГБТ+ инициатив, считает «очередным проявлением бессилия со стороны «политиков»». «Они уже не знают, как еще проявить свою лояльность власти, поэтому используют тренд, который не выходит из моды последние 15 лет и на котором делают карьеры — например, такие, как Виталий Милонов, который теперь сидит в Думе только благодаря ЛГБТ-сообществу», — рассуждает она. По словам Татьяны, подобный закон о запрете пропаганды уже несколько лет действует в Калининградской области. Согласно ему, жителям запрещаются «публичные действия, направленные на пропаганду <…> мужеложства, лесбиянства, бисексуализма».

Пока подобный закон не принят на федеральном уровне, ЛГБТ-организации могут продолжать свою деятельность, хотя и вынуждены сопровождать ее плашкой «18+», а некоторые — и плашкой иностранного агента. 

«Видимо, [у российской власти] есть желание скатиться на уровень Америки 70-х годов, когда там действовал закон «don’t ask, don’t tell», — думает Винниченко. — Геям разрешали дышать через раз, но об этом говорить было нельзя, все делали вид, что они гетеросексуальные. Наверное, это нравится Путину и тем, кто во власти».

«Все ветви власти давно уже не скрывают, что ЛГБТК-люди представляют опасность для России и российской идентичности, президент с начала войны тоже несколько раз в своих выступлениях затрагивал тему «так называемых гендерных свобод», — считает Мария Лацинская, создательница телеграм-канала «Лесбийское лобби». Она предполагает, что ужесточение законов в отношении ЛГБТ-персон связано с началом войны в Украине: «Я думаю, это логичный шаг государства. Они хотят бить слабых, чтобы казаться сильным — вот такая простая логика у наших властей. Пока на фронте убивают людей, в стране тоже надо закрутить гайки. Но по отношению к кому? Конечно, к более уязвимым людям, у которых и так нет никаких привилегий в этой стране».

Кроме самого запрета «пропаганды» депутаты предлагают также увеличить административные штрафы за нее. Если в КоАП внесут эти изменения, штрафы для физических лиц будут составлять до полмиллиона рублей, если «нарушитель» использовал для этого интернет. «Ни у одного блогера или активиста нет таких денег, наша аудитория, скорее всего, тоже не сможет собрать нам донатов на это, — говорит Лацинская. — Это очередной сигнал «вам тут не рады» и «пропагандируйте вне России», ведь если получаешь такой штраф, то сразу становишься невыездным из страны, могут арестовать счета и имущество, а также совершить другие неприятные вещи».

Травля, иноагентство и уголовное преследование

Сейчас в реестр незарегистрированных общественных объединений-«иноагентов» внесены уже пять организаций, занимающихся помощью ЛГБТ-персонам. Также несколько их руководительниц и сотрудников внесены в реестр СМИ-иностранных агентов. По словам Татьяны Винниченко из Московского комьюнити центра, практически все организации, которые не были еще признаны иностранными агентами, после начала войны были вынуждены прекратить свою работу. «С началом войны все радикализовалось, потому что люди с традиционными, консервативными взглядами теперь получают от власти карт-бланш на травлю, на преследование, на физическое насилие в отношении ЛГБТ-персон, которые стали объектом для битья», — считает она. Сама Винниченко покинула страну после начала вторжения России в Украину.

Московский комьюнити центр для ЛГБТ+ инициатив также объявили «иностранным агентом» в феврале этого года. Его директорка говорит, что, хоть они пока и не получили ни одного штрафа за нарушение закона об иноагентах, маркировка сама по себе накладывает ограничения. «У меня статус вызывает чувство брезгливости. Я считаю, что для ЛГБТ-организации и для организаций, которые с меньшинствами работают, статус «иностранного агента» — это обременение, потому что и так до обывателя очень трудно достучаться, что в сборе пожертвований, что в какой-то помощи, так еще и эта маркировка отпугивает людей, как дополнительный подтекст», — рассказывает Винниченко.

«За последние полгода все связанное со мной признали иностранными агентами — и автономную некоммерческую организацию, и общественное движение. Я много лет работала в Правительстве Приморского края, потом пошла в активизм, и они стали очень сильно переживать по этому поводу. Очень боятся моего влияния на эти целевые аудитории, хотят, чтобы меня боялись», — рассказывает Регина.

«Иноагентом» после начала войны была объявлена и активистка Юлия Цветкова, на которую несколько лет назад было возбуждено уголовное дело о распространении порнографии за группу «Монологи вагины» ВКонтакте, где художница выкладывала рисунки женских половых органов. Также ее несколько раз штрафовали за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений», в том числе из-за нескольких иллюстраций в поддержку ЛГБТ-сообщества в России и ЛГБТ-семей.

Кроме преследования от государства, ЛГБТ-активисты в России сталкиваются с угрозами и насилием от гомофобных активистов, например, Тимура Булатова и Владислава Позднякова. В 2018 году Булатов регулярно присылал ЛГБТ-активистке Алле Чикинде сообщения с оскорблениями и угрозами. Спустя три года она выиграла суд против Булатова, доказав травлю и оскорбления в свой адрес. Владислав Поздняков же не раз устраивал травлю как ЛГБТ-активистам, так и феминисткам, угрожал им и выкладывал их личные данные и адреса проживания. В 2021 году суд признал движение «Мужское государство», созданное Поздняковым, экстремистской организацией.

Давлению со стороны государства подвергаются не только активисты, но и сами ЛГБТ-персоны. Создательница телеграм-канала «Лесбийское лобби» Мария Лацинская считает, что в этом Россию можно сравнить с Польшей, где тоже «большой процент верующих и есть любовь к традиционным ценностям», однако в Польше в месяц гордости до сих пор проходят прайды. «Как только консервативная партия «Право и справедливость» вернулась к власти, они стали делать то же самое, что и «Единая Россия», то есть выкручивают на максимум ненависть к ЛГБТ-людям, — говорит Лацинская. — В Польше из-за этого вырос уровень гомофобии, потому что там постоянно поднимают эту тему».

В России ЛГБТ-персоны поражены в правах, рассказывает Татьяна Винниченко. Они не могут заключать браки, открыто усыновлять детей, наследовать друг за другом имущество, посещать партнера в реанимации и навещать в местах лишения свободы. «Это и есть поражение в правах, потому что люди [оказываются] не равны. Я считаю, что закон о пропаганде среди несовершеннолетних открыто объявил ЛГБТ-людей в России людьми второго сорта, — говорит Винниченко. — Нам запрещено говорить о себе несовершеннолетним, сообщать достоверную информацию. 

«Наша власть очень сильно боится свободы»

В России после принятия поправкам в Конституцию в 2020 году браком является только «союз мужчины и женщины». В то же время, по данным независимой социологической организации «Левада-Центр», в России лишь треть жителей России согласны, что представители ЛГБТ должны иметь такие же права, как и другие граждане России. Более трети россиян при этом относятся к людям гомосексуальной ориентации с отвращением или страхом. По данным социологов, этот показатель заметно вырос за последние 20 лет.

Блогерка Мария Лацинская предполагает, что уровень бытовой гомофобии напрямую связан с тем, как государство относится к ЛГБТ-персонам — чем больше неприятия и насилия в их сторону на государственном уровне, тем выше уровень бытовой гомофобии и неприятия в обществе. «В России достаточно плохо с правами ЛГБТ-людей, в независимых рейтингах Россия где-то на одном уровне со странами Африки, — говорит Мария Лацинская. — Всегда была бытовая гомофобия, непонимание «других» людей, ЛГБТ-люди должны были быть незаметными. Сейчас ЛГБТ-люди вызывают [у общества] раздражение и страх, и сделано это руками государства, которое активно подогревает ненависть».

С Лацинской согласна и глава движения «Маяк» Регина Дзугкоева: она считает, что российская власть бояится, что появление прав у ЛГБТ-людей может спровоцировать повышение осознанности и у гетеросексуальных людей. «Когда я начинала заниматься ЛГБТ-активизмом в 2014 году, меня много людей спрашивали о том, почему так власть боится гей-прайда. Я думаю, власть боится не ЛГБТ, а того, что за открытостью таких людей последует, а именно — свободы. Наша власть очень сильно боится свободы и жаждущих любви людей, свободомыслящих людей», — говорит она.

При этом, полагает журналист Александр Финиарель, ужесточние законов в отношении ЛГБТ и преследование активистов отчасти повышает видимость проблем ЛГБТ-людей. «Введение закона о пропаганде привело к консолидации сообщества, которое после декриминализации мужеложства в 90-х годах полностью деполитизировалось, а постоянные разговоры об ЛГБТК+ по телевизору во многом способствовали повышению видимости, — рассказывает Финиарель. — Жириновский, об ориентации которого всегда ходило много слухов, в своё время именно по этой причине сопротивлялся введению этого закона, полагая, что он сам по себе способствует пропаганде. В долгосрочной перспективе, думаю, можно сказать, что он был прав. Скорее всего, чем сильнее сейчас гомофобное действие, тем сильнее будет в конечном итоге противодействие ему».

По мнению Татьяны Винниченко, государство приравнивает ЛГБТ-активистов и активисток к оппозиционным активистам, чем и можно объяснить усиление репрессий в отношении них. Винниченко рассказывает, что после начала войны многие активисты уехали из России, но она считает, что их работа не прошла бесследно. «Я думаю, что мы сдерживали, сколько могли, наступление вот этих очень темных, коричневых — по аналогии с фашистскими терминами — сил», — делится она. Пока Московский центр не прекратил свою работу, в том числе продолжает работу и московский шелтер для ЛГБТ-людей, где им оказывают помощь. «Я надеюсь, что мы все вернемся, и все это нам пригодится, чтобы создать общество и страну, где всем найдется место», — подытоживает Винниченко.