«Скажут, все проголосовали за Путина дома в интернете»

— Неудивительно, что с нашего эмигрантстского взгляда эти выборы были менее заметными, чем предыдущие. Началась война, и из России уехали или были вынуждены уехать политически оппозиционные лидеры, а кто-то и вовсе оказался в тюрьме. Разгромлены все оппозиционные структуры, многие политические активисты и журналисты покинули Россию. Разгромлены оппозиционные медиа, уничтожена вся структура наблюдения на выборах. Выборы прошли так, как их задумывала власть. Это чисто внутренняя процедура, которая и не должна привлекать наше внимание, потому что мы к ней не имеем никакого отношения.


Кстати, обратите внимание, что проценты, полученные на оккупированных территориях, и проценты в России примерно одинаковые. О чем это говорит? Об абсолютно одинаковом уровне фальсификаций. Не было никаких выборов. С таким же успехом можно анализировать цифры на выборах в Верховный Совет СССР в 1984 году и пытаться из них вычислить, кто не поддерживает советскую власть. Прошло несколько лет и выяснилось, что никто не поддерживает. И что? Выборы в условиях авторитарного режима, тем более в условиях войны и военной диктатуры, проводимой властью, это вообще не то мероприятие, которое способно что-то рассказать о реальных настроениях в обществе. Это мероприятие, которое лишь показывает, как власть хочет, чтобы мы видели происходящее в стране. Они это и делают. Каким образом безоружное и, так сказать, задавленное гражданское общество может помешать власти провести выборы так, как она хочет? Сейчас некоторые люди в эмиграции бегают с криками «Мы должны все активно принять участие в президентских выборах, и Путин там проиграет». Я согласен, надо, конечно, пытаться что-то делать. Но серьезно полагать, что выборы в условиях войны это то мероприятие, на котором кто-то реально считает голоса, а потом публикует данные — это очень сильный обман.


Если говорить о будущих выборах президента, я бы всем рекомендовал внимательно изучить опыт этих выборов мэра Москвы. Они будут идти точно так же. Будет заведомо известный кандидат номер один. Будут вокруг него несколько вообще абсолютно отбитых клоунов и случайных людей, которые даже претендовать не будут на то, чтобы хоть чем-нибудь помешать. Более того, там еще будет парочка кандидатов, которые будут откровенно всю кампанию славить Путина. Остальные будут помалкивать. В итоге всем предложат проголосовать за более или менее нейтрального кандидата от «Новых людей». Этот человек получит процентов шесть, а то и четыре. Партия «Новые люди» отчитается в администрации президента о том, какая она перспективная сила, а Путин получит свои 85% голосов. Вот так будут происходить президентские выборы. Никакого наблюдения не будет за ним, никакого ажиотажа не будет. Даже людей особо завлекать никуда не будут. Скажут, все проголосовали за Путина дома в интернете.


Разве можно узнать, кто за кого реально проголосовал, если человек нажимает кнопочку, а потом Элла Памфилова сообщает итоговый результат. Нам никто не будет ничего показывать. Нам просто скажут: все проголосовали за Путина. А то, что не было на улицах никакого энтузиазма? Все дома голосовали. Вот все же говорят, что в Москве даже людей никуда не агитировали особо. А зачем? Не надо никого никуда сгонять. Потому что большинство людей использовали электронное голосование и поддержали любимого Сергея Семеновича.


Как люди смогут увидеть, что многие из них против? Ты никуда не идешь, голосуешь или не голосуешь дома и говоришь: «Я не наблюдал ажиотажа». Электронное голосование на самом деле делает будущие выборы абсолютно новым этапом — мы полностью возвращаемся к советской практике. В советское время регулярно проходили голосования, но кто за кого голосовал, сколько реально участвовало? Этого никто толком установить не мог.


Я знаю, что принято решение, чтобы местные региональные вожди не могли себе рисовать больше 80%. Должен быть показатель Путина где-то под 90%, а все остальные должны иметь меньший показатель, но тоже средний. Поэтому Собянину, очевидно, утвердили цифру 76. А Путину, допустим, нарисуют 86, чтобы никто никогда не мог подумать, что в России есть какие-то политики, которые хотя бы близко так популярны, как он. Очевидно, что лимит установлен, потому что дай волю Собянину, ему бы и 90% нарисовали. Но такие большие цифры — только для одного человека.

Резко сократилось число желающих выдвинуть свои кандидатуры в принципе. Выдвигаются только те, кому не надо собирать подписи либо те, у кого есть договоренность с администрацией, а самостоятельно выдвинуться — почти невозможно. Кроме того, мы видим, что очень сильно возрос силовой прессинг на кандидатов, гражданских активистов и просто избирателей. Практически в каждой политической партии из оппозиционных есть люди, которые столкнулись с арестами, задержаниями, уголовными или административными делами в разных регионах. Конечно, цензура широко шагает по стране и максимально затрудняет коммуникацию с избирателями даже тем партиям, которые вроде ничего запрещенного особо не говорят.


Мы видим массовое принуждение избирателей к голосованию. Очень сильно этому помогает онлайн-голосование и трехдневное голосование. Во-первых, в пятницу утром в рабочий день начальникам гораздо проще контролировать людей, чем в воскресенье. А во-вторых, когда вы голосуете онлайн, вы не можете быть уверенными, что ваш начальник не узнает, как именно вы проголосовали — в отличие от того, когда вы голосуете по бумажным бюллетеням в кабинке.


Силовой фактор влиял и в день голосования. Дела возбуждают не против тех, кто вбрасывает бюллетени, а на тех, кто пытается это зафиксировать, или на избирателей, которые просят бумажный бюллетень вместо электронного, на что имеют право.


В день голосования также были большие проблемы с ДЭГом. На федеральном уровне в двух регионах произошли серьезные сбои — в Ненецком округе и в Новосибирской области. Когда сбой произошел в Новосибирске, и там галочка за коммунистов ставилась не с первого раза на выборах за губернатора, глава избиркома развела руками и сказала: «Действительно, есть проблема, но мы ничего сделать не можем. Это не наша система». Комиссия официально организует эти выборы и отвечает за все, но при этом не может контролировать один из главных способов голосования.


В Москве то же самое произошло с электронными списками избирателей, была какая-то системная ошибка в алгоритмах. В пятницу утром случился сбой, и фактически до середины дня система висела. Получается, что люди не могли проголосовать электронно, бумажные бюллетени им не выдавали. Они разворачивались и уходили, не проголосовав, не реализовав свое право. Во время подсчета голосов у комиссий не сходились соотношения между полученными и выданными бюллетенями, и они натягивали цифры друг на друга, чтобы вообще сдать протокол. Фактически занимались фальсификацией, но не по своей воле и не по своей вине. Что именно произошло, непонятно, так как система непрозрачная. Вообще то, что онлайн-голосование контролирует не избирком — это история, которая разрушает сам принцип независимости деятельности избиркомов.