Смертный полк

46-летний Роман Лядов из Нижегородской области был призван в боевой отряд «Шторм», провел на войне два месяца и умер в августе 2022 года. Еще через два месяца в Украине умер его сын, 23-летний Кирилл Лядов. Сразу двоих мобилизовали в Красноярском крае, в семье Батулиных. «Так получилось, что в один день из нашей семьи забрали и сына моего [Александра Ляхова], и зятя — мужа дочери», — говорила Наталья Батулина. В день проводов на войну сыну Александра Ляхова исполнилось три года, а старшей дочери было десять лет. Ляхов умер в мае 2023 года. Теперь его сын каждый день спрашивает: «Когда придет папа?» 

Людмила Батурина из Башкортостана потеряла на войне сына. Минобороны отдало ей всё, что от него осталось (25-летний лейтенант Батурин подорвался в танке), но оказалось, что это останки другого человека. После этого его объявили без вести пропавшим и перестали отвечать на звонки. «Все номера, на которые я звонила, стали недоступны. А может быть, мой телефон внесли в черный список. Я не могу найти ни живого сына, ни его останков, ни мертвого», — говорила Людмила. 

Свои сомнения родственникам теперь не с кем даже обсудить. Пришлось хоронить неопознанные останки и Евгении Просвиркиной из Новосибирска: «Опознать было невозможно, в цинке лежала большая кость черного цвета. Не верю, что это мой сын, ДНК-экспертизу не из чего было взять», — рассказывала женщина. 

Таких как Людмила и Евгения, кто не может похоронить близких и оплакать их могилы, — тысячи. Призвав своих граждан «защищать Родину» в чужой стране, государство лишило их даже права скорбеть по мертвым. Родственникам погибших, начавшим задавать неудобные вопросы, велели молчать и радоваться «гробовым» выплатам.

В этом году власти отменили «Бессмертный полк» — самую массовую российскую акцию, посвященную коллективной памяти. Реконструкцию войны вытеснила война реальная. Тем же, кто хотел вынести портрет своего убитого в Украине родственника на улицу, предложили обойтись хэштегом и памятной аватаркой в соцсетях.