«Лучше бы этого фильма не было»

Я посмотрела этот фильм на кинофестивале в Риме и проплакала практически все девяносто минут. Рядом плакали и вздыхали практически все зрители, и мужчины и женщины. Кто-то просто не выдерживал и выбегал из зала. 

Действительно, очень хотелось хотелось бы, чтобы этого фильма не было вообще. Как и вторжения России в Украину. Но в итоге фильм случился и стал важнейшим документом — документом, в котором общество нуждается. 

С момента окончания съемок «20 дней в Мариуполе» российская армия уничтожит уже не только Мариуполь. Будут разрушены Буча, Соледар, Угледар, Бахмут, Рубежное, Авдеевка и многие другие украинские города, поселки, деревни. Погибнут представители украинской киноиндустрии, которые вместо работы над новыми фильмами добровольно уйдут защищать свою страну. Погибнут журналисты, которые рассказывают правду о войне. Погибнут иностранные документалисты. А война всё так же не будет остановлена. 

«20 дней в Мариуполе» — дебют в документальном кино Мстислава Чернова, украинского фотожурналиста, который многие годы работал в зонах вооруженных конфликтов. Чернов родился в Харькове в 1985 году. Он был в Ираке, Сирии, Ливии. С 2013 года Чернов фиксировал события в Киеве во время Революции Достоинства. Был одним из первых, кто сделал фотографии малайзийского боинга MH17 после того, как его сбила ракета с территории, занятой пророссийскими силами.

С 2014 года Чернов является постоянным фотографом The Associated Press. Именно в составе группы агентства Мстислав Чернов прибыл в Мариуполь из Бахмута ранним утром 24 февраля 2022 года. Вместе с ним в городе были его коллеги Евгений Малолетка и Василиса Степаненко. Как и многие вокруг, члены команды были уверены, что скоро начнется полномасштабная война, но не понимали, откуда именно она придет. Интуитивно они поехали в портовый Мариуполь, а после начала российского вторжения решили остаться там. 

В картине «20 дней в Мариуполе» мы видим войну глазами мирных жителей. Снимающий и рассказывающий историю уже не над схваткой: он буквально внутри войны, и он на стороне тех, кто стал мишенью. Фильм Чернова встает в ряд с такими документальными картинами, как «Still Recording» (2019), «Silvered Water, a self-portrait of Syria» (2014), «For Sama» (2019). Эти фильмы показали гражданскую войну в Сирии глазами обыкновенных сирийцев. Уже в фильме «For Sama» мы слышим звук российских военных самолетов и видим, что именно они с собой приносят. 

Оценить «20 дней в Мариуполе» с точки зрения его кинематографических качеств невозможно. Чернов с коллегами фиксирует исторические события, но делает это, повторим, изнутри — там, где «геополитика» превращается в военные преступления. Камера его беспощадна. Фильм становится не хроникой, а призывом и действием: живым стимулом для аудитории помнить о том, что пережили и продолжают переживать ежедневно украинцы. Во время кинофестиваля «Сандэнс» Чернов обратился к публике и сказал, что «20 дней в Мариуполе» — не исторический фильм. Это фильм о том, что происходит в Украине прямо сейчас. В интервью он признавался, что был бы рад забыть то, что увидел в Мариуполе. Но именно камера не позволяет ему это сделать. 

Фотожурналисты провели в Мариуполе три недели. Вначале никто из них не думал о кино. Пока в городе был доступен интернет, команда регулярно отправляла в редакцию AP короткие ролики. Съемки задумывались для новостных сюжетов AP, но Чернов понимал, что хочет сделать что-то большое. Продакшн-компания Frontline помогла спродюсировать полнометражный фильм. Бóльшую часть материалов команда вывезла на себе, уйдя из города в гуманитарном конвое «Красного Креста».

В самом начале военных действий Чернов был уверен, что российские военные не будут стрелять по гражданским объектам и жилой инфраструктуре. Например, в первый день съемок он даже советует местной жительнице идти домой и переждать там. Позже мы увидим женщину снова и узнаем, что она лишилась своего дома. 

Мы видим людей, спешно покидающих свои дома, видим танки со знаком Z, которые заходят в город. Мы видим, как чуть позже эти танки начинают стрелять. Мы 

обесточенные разбомбленные дома, больницу, в которой заканчиваются медикаменты. Мы видим трупы гражданских с завязанными руками. Массовые могилы. 

«20 дней в Мариуполе» — это история бесконечно тянущейся бесчеловечности. Монтаж выполнен максимально прямолинейно. Именно благодаря этой прямолинейности, отсутствию фокусов и каких-то трюков, зрителя настигает ужас и оторопь. Масштаб трагедии передается на физическом уровне, и невозможно убедить себя, что это сгущение красок, или некая «выборка», или даже (не дай бог) какая-то там чья-то пропаганда. Можно, конечно, себе наврать. Но буквально под кожей ты чувствуешь: самое страшное и неприятное в этой картине то, что никакого вранья нет. И неясно, что здесь ужаснее — то ли то, что мы на экране видим фиксацию смерти, то ли вот это ползущее осознание: в огромном жилом городе, который так похож на все остальные города планеты и на наши с вами города, все жители вдруг стали мишенями.

Режиссер прибегает к закадровому тексту и авторским комментариям, которые произносит на английском языке. Иногда кажется, что этот текст звучит отстраненно, будто немного в рассинхроне с тем, что мы видим на экране. Чернов показывает всё — все виды реакции на вторжение. От паники, ужаса, опустошения — до встреч с теми жителями города, кто доверяет российской пропаганде и думает, что их обстреливает украинская сторона. Чернову важно показать всё, что война делает с людьми, весь спектр изменений человеческого поведения. Его камера не избегает потенциально неудобных сцен вроде мародеров, грабящих магазины. 

Авторы не могли пробыть в Мариуполе дольше трех недель. В целях личной безопасности им пришлось покинуть город. Своего транспорта у них не было. На помощь команде в очередной раз пришел местный полицейский Владимир, который вместе со своей семьей смог вывезти операторов из города. Владимир рисковал и своей жизнью, и жизнью семьи, когда вез съемочную группу через пятнадцать российских блокпостов. 

Литовский документалист Мантас Кведаравичюс пытался покинуть Мариуполь по той же дороге буквально неделей позже. Его убили.