Внимание всего мира вновь приковано к Сирии, где в считанные дни рухнул режим Башара Асада. Бородатые мужчины на пикапах без труда разогнали коррумпированную сирийскую армию и вошли в Дамаск, административный центр бывшей арабской республики. Там они обнаружили покинутый дворец своего врага, после чего объявили себя новой властью, временной, конечно. Еще месяц назад они во многих странах официально считались террористами и пребывали в тени, а сегодня они главные мировые ньюсмейкеры. За происходящим и тем, как будет вести себя «новая власть», внимательно наблюдают не только политики и эксперты, но и миллионы сирийцев, раскиданных по свету. Кто-то с надеждой, а кто-то с опаской. Корреспондент «Новой-Европа» поговорил с ними.
«Я отдаю себя в распоряжение нового руководства Сирии»
Одним из наших собеседников оказался доктор Касем Аль Зейн из Эль-Кусайра, что недалеко от Хомса. Свой родной город Касем Аль Зейн покинул более десяти лет назад и теперь живет в Берлине. Еще в молодости он получил стипендию для изучения медицины в Советском Союзе, учился в Харькове, где получил специальность гастроэнтеролога, после чего вернулся в Сирию. К началу войны он был уже главврачом.
Война навсегда изменили жизнь Аль Зейна:
«Я присоединился к революции, что привело к преследованиям и увольнению с работы, — говорит собеседник. — Во время революции я и мои коллеги открыли несколько полевых госпиталей, которые впоследствии были уничтожены. Я работал независимо и не был связан ни с одной политической организацией».
Провинция Хомс на западе Сирии, где жил и работал Касем Аль Зейн, в 2011 году стала ареной боевых действий, там столкнулись повстанческие формирования, ряд исламистских группировок, с одной стороны, и войска, лояльные Башару Асаду, а также ливанская «Хезболла» — с другой. Разгоревшееся противостояние привело к масштабным разрушениям и человеческим жертвам. Те, кто мог, бежали. «Мой дом был сожжен в результате удара сирийской армии, а мой отец погиб во время ракетного обстрела. В конце концов, когда Иран, “Хезболла” и армия сирийского режима атаковали и разрушили мой город, мы были вынуждены уехать и искать убежища в соседних странах», — рассказывает врач.
Касем Аль Зейн. Фото с личной страницы в Facebook
В 2013 году Аль Зейн уехал в Ливан, где, по его словам, он с коллегами организовал еще один полевой госпиталь для помощи сирийским беженцам, за что якобы был арестован местными властями и в 2016 году выслан из страны. Вместе с семьей он отправился в Турцию, а затем получил убежище в Германии:
«В течение шести месяцев мы всей семьей из пяти человек жили в одной комнате в общежитии. Позже мы переехали в Любек на севере Германии, поселились в небольшом домике.
Наша жизнь значительно изменилась. Раньше я был директором национальной больницы, а затем полевых госпиталей, но в возрасте пятидесяти двух лет снова стал студентом.
Учить немецкий было очень трудно, но за два года я достиг необходимого уровня, чтобы мое медицинское образование было признано. Это был трудный путь. Однако при поддержке моей жены и детей я преодолел трудности. Сдал все необходимые экзамены и теперь работаю врачом», — говорит он.
По словам Аль Зейна, он с радостью воспринял последние новости и с оптимизмом смотрит в будущее. Тех, кто свергнул Асада, он называет «революционерами», хотя во многих странах, включая ЕС, группировка «Хайят Тахрир аш-Шам», возглавившая поход на Дамаск, ныне признана террористической организацией как наследница «Джабхат ан-Нусры».
«Те, кто освободил Сирию, были сирийцами, изгнанными из своих домов. Это дети, которые росли в палаточных лагерях, а теперь стали мужчинами и освободили Сирию от деспотичного диктаторского режима, а также от Ирана и “Хезболлы”. Я никогда не забывал о своей любимой родине — она живет во мне. Я каждый день слежу за происходящим там.
Когда я услышал новость о падении режима, это был один из счастливейших моментов в моей жизни. Многие, включая меня, мою семью, мою сестру и бесчисленное множество друзей, планируют вернуться в Сирию. Мы надеемся, что каждый сможет внести свой вклад в построение современной Сирии. Я отдаю себя в распоряжение нового руководства Сирии и готов выполнить любое задание, какое мне поручат. Я вижу светлое будущее Сирии», — говорит Касем.
Сирийские беженцы пересекают ливанский пограничный пост, 19 июля 2012 года. Фото: Lucie Parseghian / EPA
«Думаешь, война закончилась?»
Впрочем, так оптимистично настроены не все. Еще один наш собеседник — 27-летний Абдулла. Мы встретились с ним в здании городской администрации Людвигсхафена, куда он пришел на консультацию по трудоустройству. По словам молодого человека, он в Германии совсем недавно, приехал в начале 2024 года в поисках лучшей жизни:
«Я родился в Алеппо. Мой отец араб, а мать из туркмен. Я не учился в школе, а сразу пошел работать. С девяти лет мы с мамой трудились в обувной мастерской. Отец ушел, у него другая семья, и я ничего о нем не знаю. В шестнадцать лет я уехал на заработки в Турцию, а когда вернулся домой, чтобы забрать мать, обнаружил, что наш дом и мастерскую разграбили [не уточняется, кто именно]».
В Стамбуле Абдулла, вместе с напарником-молдаванином, организовал торговлю обувью. Закупали товар, а затем оптом отправляли дешевые кроссовки в Россию, Молдову и Грузию, где у бизнес-партнера были контакты. Но стартап оказался не очень прибыльным, а работать приходилось по пятнадцать часов в сутки. Кроме того, в 2023 году у Абдуллы возникли проблемы с документами. Дело в том, что в Турции давно идет дискуссия о сирийских беженцах, а накануне президентских выборов власти как следует «закрутили гайки». В миграционной службе торговцу обувью выдвинули ультиматум: штраф или депортация. Тогда молодой человек продал все, что у него было, и решил выбраться в Европу.
«На последние деньги я купил место в лодке, которая отплывает из Измира в Грецию. Там есть люди, которые уже давно этим занимаются. Затем я добрался до Афин, на автобусах и поездах ехал через Балканы в Хорватию, где меня развернули на границе и сожгли мои вещи, чтобы я поехал назад. Но я смог въехать в Словению, оттуда попал в Италию, а потом в Германию.
Я ехал целый месяц. Было холодно и страшно, но я был один, мне не нужно было переживать за целую семью. Только за себя. Если я буду умирать, то умру. Если бог поможет, доберусь».
Абдулла показывает мне свой недавно выданный «аусвайс» и говорит, что ему нравится в Германии, он хотел бы здесь остаться, выучить язык, найти работу:
«Я не вернусь в Сирию. Да, Асад бежал, но нет никаких гарантий, что там что-то наладится. Думаешь, война закончилась? Нет, все только начинается», — говорит он.
Мигранты прибывают на греческий остров Лесбос после пересечения Эгейского моря из Турции, 16 сентября 2019 года. Фото: Aris Messinis / AFP / Scanpix / LETA
«Нельзя было говорить на курдском языке»
Но в Сирии живут не только арабы, но и курды, друзы, езиды, армяне, туркмены и многие другие меньшинства. Курды, ныне самый большой народ без собственного государства, смогли создать собственную автономию на севере Сирии, известную как Рожава. Вот уже много лет они защищают ее с оружием в руках, сражаясь то с ИГИЛ, то с турецкими прокси, действующими в регионе.
37-летний Назар, которого я также встретил в Людвигсхафене, — сирийский курд, уроженец Африна, ранее бывшего одним из центров курдской автономии. Сейчас город занят отрядами протурецкой Сирийской национальной армии. А сам Назар покинул эти места задолго до начала гражданской войны. Отучился больше половины школьного курса, отслужил в армии и в двадцать лет уехал в Россию. Работал на трикотажной фабрике. За 13 лет жизни в России Назар освоил русский язык и свободно изъясняется:
«В 2020 году меня схватили на улице [полицейские], стали требовать деньги [судя по всему, у нашего собеседника были просрочены документы]. Так у меня случился “депорт”. Суд решил — “через три месяца ты должен уехать”. Как я уеду? У меня здесь семья, дети! “Это не наши проблемы. Езжай в свою страну, меняй там паспорт”.
Но вернуться в Сирию я не мог, иначе меня бы сразу забрали в армию, поэтому я поехал в Беларусь, чтобы попасть в Польшу. Но там большой забор, поэтому мне пришлось месяц жить на границе. В Польшу меня не пускают, а назад в Россию мне нельзя. В итоге мне удалось пересечь границу с Латвией. Доехал до Германии. Здесь живут два моих брата и сестра. Жена и дети пока в Москве, но я надеюсь, мне удастся их вывезти».
Уже два года Назар живет в лагере. С работой и жильем пока сложно, но он не унывает:
«Я бы хотел работать на заводе или водить фуру. С поиском мне помогает соцработник. В Германии мне очень нравятся люди, закон и порядок. Здесь хочется жить. Если ты хороший, спокойный человек — то никто не будет тебя здесь трогать. У тебя не будет проблем».
Мигранты на пункте выдачи гуманитарной помощи на белорусско-польской границе в Гродненской области, Беларусь, 24 ноября 2021 года. Фото: EPA
Возвращаться в Сирию мужчина не собирается. Да и возвращаться ему пока некуда.
«Не могу ничего сказать про Сирию. Давно там не был. Когда я служил в армии, у власти уже был Башар Асад, нельзя было говорить на курдском языке, нельзя было говорить, что ты курд.
Сейчас сообщают, что война закончилась, но завтра она начнется снова. В Ираке так уже много лет. Конфликты “курды против арабов”, “курды против турок” — все это никуда не денется.
И никто не знает, как разрешить эти конфликты», — говорит он.
Поток сирийских беженцев в Европу не останавливался все последние годы. Вероятно, не остановится и теперь. В этой непростой ситуации Германия и ряд других стран уже приостановили рассмотрение новых заявок от сирийских беженцев. В Федеральном ведомстве по делам миграции и беженцев (BAMF) заявили, что «ситуация в Сирии запутанная, и пока слишком трудно предсказать, как она будет развиваться». В миграционных органах «зависло» 47 тысяч обращений — судьба этих людей остается неясной. «Это адекватное решение. Германия — правовое государство, поэтому прежде чем выдавать кому-то статус беженца, нужно сначала определить, с чем мы имеем дело», — говорит Михаил, сотрудник социальной службы, на прием к которому пришли Назар и Абдулла.
По информации УВКБ ООН, в результате вооруженного конфликта в Сирии свои дома вынуждены были покинуть 13 миллионов человек. Не менее 6,5 миллиона из них бежали из страны.
