Мечтает ли Джей Ди Вэнс об электроовцах

«Участники из более чем 100 стран, включая руководителей правительств, международные организации, представителей гражданского общества, частного сектора, а также академического и научного сообщества, собрались в Париже 10 и 11 февраля 2025 года для проведения Саммита по действиям в области искусственного интеллекта (AI Action Summit)» — такими словами начинается уже вошедшая в анналы истории «Декларация об инклюзивном и устойчивом искусственном интеллекте для людей и планеты» (Statement on Inclusive and Sustainable Artificial Intelligence for People and the Planet), которую подписали представители 60 стран.

В анналы парижская Декларация вошла потому, что ее категорически и демонстративно отказались подписать Соединенные Штаты и Великобритания, — страны, занимающие соответственно первое и третье место в Мировом рейтинге лидеров искусственного интеллекта (Global AI Power Rankings), который ведет университет Стэнфорда.

Оценить важность нежелания США участвовать в регулировании ИИ в том виде, как было предложено Декларацией, можно по двум (из 42) ключевым параметрам: размеру частных инвестиций и числу мощных моделей машинного обучения. Вот как выглядят американские показатели в сравнении с Китаем, который занимает второе место в рейтинге Global AI Power:

Разумеется, ситуация далека от однозначности и Китай, к примеру, опережает США по числу зарегистрированных патентов, связанных с ИИ, однако сути это не меняет: первая и третья страна в списке лидеров отказались подписывать документ, который не вызвал возражений у остальных участников Саммита.

Казус, полагаю, заслуживает того, чтобы в нём разобраться. Тем более, что отказ подписывать Декларацию по ИИ перекликается с позицией США на Международной конференции по безопасности. 

Парижский Международный Саммит по ИИ — уже третий по счету. Первый прошел в Блетчли-парке (Великобритания) в ноябре 2023 года. На нём впервые мировые лидеры озаботились идеей регулирования ИИ под предлогом обеспечения безопасности.

Поскольку ничего, кроме правильных и общих слов, в «Блетчлийской декларации» не было, ее охотно подписали все 28 участников, включая США, Китай, Австралию и страны ЕС.

Второй саммит провели в мае 2024 года в Сеуле (Южная Корея). Главный результат — соглашение о создании сети институтов по безопасности ИИ, в которую вошли организации из Великобритании, США, Японии, Франции, Германии, Италии, Сингапура, Южной Кореи, Австралии, Канады и ЕС. Задача сети: заниматься исследованиями, тестированием и разработкой протоколов безопасности для передовых ИИ-моделей.

Третий саммит, как мы уже знаем, прошел в феврале в Париже. 

То есть предполагалось, что пора наконец переходить от слов к делу.

К какому делу — становится ясно из текста Декларации.

Ключевые приоритеты, которые на прошлых саммитах носили сугубо декларативный характер (лейтмотив: «Опасно и страшно, поэтому будем бороться вместе»), в Париже обрели новый артикулированный вектор приложения усилий («Будем всем помогать и подтягивать отстающих»):

А вот список конкретных инициатив, направленных на реализацию поставленных задач:

Именно эти инициативы и отказались подписывать делегации Соединенных Штатов и Великобритании. Почему? Косвенный ответ вытекает из списка приоритетов администрации США, который прямым текстом огласил вице-президент Вэнс в своей речи на Саммите:

Обозначенные приоритеты Вэнс свел в единый вектор: «Тот факт, что мы являемся лидерами, не означает, что мы хотим или должны идти в одиночку. Америка хочет партнерства со всеми вами, и мы хотим вступить в ИИ-революцию, исповедуя дух открытости и сотрудничества. Но для того, чтобы создать такой уровень доверия, нам нужны международные регулирующие режимы, которые будут способствовать созданию технологий ИИ, а не задушат их. Нам нужно, чтобы наши европейские друзья, в частности, смотрели на этот новый рубеж с оптимизмом, а не с опаской (курсив мой — Прим. авт.)».

Одним словом, Америка (по Вэнсу) боится цензуры и врагов: «Враждебные зарубежные силы использовали ИИ для переписывания истории, слежки за пользователями и цензуры… Некоторые авторитарные режимы украли и использовали ИИ для укрепления своих военных разведывательных структур, захвата личных данных и создания пропаганды, направленной на подрыв национальной безопасности других стран».

Несложно сложить два и два (цензура + враги), чтобы догадаться: США (опять-таки, по Вэнсу) не пожелали подписывать Декларацию Парижского саммита (который целиком про то, что нужно со всеми всем делиться), потому что США не желает делиться своими ИИ-достижениями с Китаем.

Почему, собственно, мы решили, что «некоторые враждебные зарубежные силы» и «некоторые авторитарные режимы» — это непременно про Китай? Почему не про Россию?

Подтекст про Китай вытекает из объективной несостоятельности в сфере ИИ прочих потенциальных недругов: ни Россия, ни Иран, ни Северная Корея сегодня не в состоянии направлять революционную поступь ИИ. 

Впрочем, конкретное именование врага ничего в нашем сюжете не меняет. Невозможно бороться с цензурой и желать «партнерства со всеми» и при этом одновременно отказываться делиться информацией с «некоторыми враждебными зарубежными силами и «некоторыми авторитарными режимами», кем бы они ни были. Налицо логическое противоречие, потому что какой-то вариант цензуры всё-таки предусматривается.

Читатель, наверное, уже догадался, что попытка объяснить отказ США и Великобритании подписать Парижскую декларацию борьбой с цензурой, обрекает нас если не на насилие над логикой, то уж наверняка на блуждание меж двумя парадоксами современной демократии: «Все животные равны, но некоторые — равнее», а также «Он сукин сын, но он наш сукин сын».

Автору представляется, что беда здесь в том, что мы изначально пошли по ложному следу. Мы забыли о главном проклятии постмодернистской цивилизации — симулякрах. Мы давно уже (последние лет 40 — точно) живем в мире, где реальность не просто дополнена неким набором слов и определений, а полностью ими замещена в нашем сознании.

Мы слушаем речь Вэнса и думаем, что речь идет о борьбе за свободу искусственного интеллекта, об отказе от удушения инноваций, о неприемлемости цензуры в отношении революционной технологии. Почему? Потому что Вэнс это нам говорит! Такие он произносит слова. И нам кажется, что эти слова и есть то, что Вэнс на самом деле имеет в виду.

Неадекватно восприняли тезисы Вэнса государственные мужи, посетившие Парижский саммит: они обиделись на Америку, решив, что Америка «против регуляции ИИ».

Застонали корпоративные лидеры: гендиректор Anthropic Дарио Амодеи сначала нарисовал апокалипсис («в ближайшие два года ИИ сможет соперничать с коллективным интеллектом целой страны, где каждый житель являлся бы гением»), а потом заклеймил отказ подписать Декларацию (Саммит стал «упущенной возможностью»).

Совсем уж прискорбно ликование, воцарившееся в близких мне либертарианских кругах, ибо вызвано оно той же иллюзией, только взятой с обратным знаком: Америка «против регуляции ИИ» и это, значит, здорово.

Стоит, однако, развеять чары симулякров, как перед нами откроется совершенно иная — единственно подлинная — реальность: никакого отказа от контроля за ИИ в позиции США и Британии нет в помине.

Характерно, что нам даже догадок никаких строить не придется, потому как сам Вэнс всё это и проговорил. Просто он иначе расставил акценты, спрятав реальную интенцию за фасадом демагогии про «свободу развития революционной индустрии» и «недопустимости цензуры». Вот она, эта сермяга: «Соединенные Штаты Америки являются лидером в области ИИ, и наша администрация планирует сохранить эту позицию. США обладают всеми компонентами полного стека ИИ, включая передовое проектирование полупроводников, передовые алгоритмы и приложения».

Иными словами, американские ИИ-корпорации хотят развиваться без малейшего контроля со стороны ЕС, тем более — Китая и остального мира. Не потому, что они хотят быть свободны (от кого, чего?), а потому что они хотят управлять всеми процессами в мире, связанными с ИИ, и не хотят ни с кем ничем делиться.

Ни французский Mistral, ни китайский DeepSeek не могут ничего противопоставить американским большим языковым моделям (LLM) — Вэнс это понимает и потому спокойно отказывается что-то подписывать с «остальным миром».

Возмущение цензурой — лишь лукавый цинизм. Отказ подписывать Декларацию — это не отказ от контроля, а отказ от контроля ЕС и остального мира за американскими LLM, усиленное желанием возглавить процесс развития ИИ на планете.

Позиция ЕС и Китая: нужен тотальный контроль над искусственным интеллектом не просто на уровне государств, а на уровне аж целого «Глобального диалога» и бюрократических органов. Это позиция государственного социализма, который во всё лезет и всех пытается зарегулировать до смерти, исходя из собственных представлениях о добре и зле.

Позиция США / Великобритании: нужен тотальный контроль над искусственным интеллектом со стороны частных корпораций, ради абсолютной диктатуры которых Белый дом сегодня ускоренными темпами и демонтирует Левиафана — огромную государственную бюрократическую машину. Это позиция дистиллированного неолиберализма, вылупившегося из пробирки Айн Рэнд. Того же самого, что сегодня утверждает в Аргентине Хавьер Милей.

В нарисованной матрице самой поразительной представляется мне миопия моих либертарианских собратьев по крипто-оружию. Жонглирование терминологией довело моих славных романтиков до полной контаминации либерализма (читай: диктатуры частных корпораций и капитала) и либертарианства (читай: приоритета частного индивида и отказа от любой диктатуры — что государственной, что корпоративной).

Ситуация усугубляется тем, что сами политические протагонисты умело манипулируют временными попутчиками, пользуясь их политической наивностью и цепляя себе на лацканы ложные бейджи.

Так, Хавьер Милей постоянно называет себя не иначе как либертарианцем, сражающимся за «свободный рынок, минимальное вмешательство государства и индивидуальные свободы». При этом все его реформы направлены на передачу функций контроля от государства не свободным и независимым индивидам, а корпорациям. Снимаю шляпу: Атлант-таки расправил плечи по-взрослому!

Американские собратья Милея по либерализму — Трамп, Маск, Сакс и Вэнс — постоянно заигрывают с крипторынком, справедливо полагая, что большинство «криптанов» в своей эйфории не заметят расставленных силков: сегодня крупнейшие американские финансовые институты массово скупают биткоин, стремясь поставить под корпоративный контроль «цифровое золото», которое анонимный Сатоши Накомото изначально создавал для противодействия и защиты от этих самых традиционных финансовых институтов.

Можно долго спорить о том, какой контроль ужаснее: корпоративный или государственный (для меня лично корпоративный хуже безоговорочно), но это непродуктивно. Главное — это понимать, что никакого «свободного ИИ» не может быть ни при европейском, ни при американском подходе. И в том, и в другом случае мы получим LLM как манипулятивную игрушку в руках государства или корпораций для реализации абсолютной диктатуры планетарного масштаба, направленной на окончательное порабощение и народов, и частных индивидов.

Единственный шанс для создания по-настоящему свободного ИИ дает лишь ускоренное развитие полностью децентрализованных, исключающих любую форму цензуры LLM, бескомпромиссно развернутых в цифровом пространстве Web3 и криптосетях.

Почему Web3 и криптосети? Потому что это место, где государства и корпорации не в состоянии воткнуть кляп в рот всем и вся, кто им не нравится. В отличие от пространства Web2 с его централизованной системой доменных адресов и традиционными финансами с их банками.