«Не хватало денег на еду, пришлось охотиться на людей»

Детская травма

Ильшат Кузиков родился в 1960 году в Ленинабаде (Таджикистан). Его отец Закирья Кузиков сильно пил и пьяным часто избивал жену и детей, Ильшата с братом. В 1971 году, когда мальчику исполнилось 11, отец на его глазах убил его мать. Что-то в тот момент сломалось в психике Ильшата. Отца посадили, а Ильшат с братом переехали в Ленинград, где жила их тетя, которая оформила над ними опекунство. Смерть матери сильно повлияла на Ильшата: у него обнаружили признаки психического расстройства и поставили его на учет в психоневрологическом диспансере. По его словам, после убийства он перестал бояться вида крови, а человеческая жизнь стала для него ничего не значащим эфемерным понятием. Он говорил, что примерно в те годы стал испытывать сексуальную тягу к мужчинам и испытывать возбуждение при виде крови. По его словам, будучи подростком, он имел гомосексуальные отношения со своим братом и был одержим видом человеческого тела, над которым проводят хирургические операции.

Кузиков собирался пойти в медучилище, но из-за проблем с психическим здоровьем он с трудом закончил восемь классов и был признан необучаемым. В 1975 году после окончания средней школы его взяли в ПТУ по специальности арматурщик-электросварщик. В 1980 году Кузикова призвали в армию, служил в одной из воинских частей, расположенных в Выборгском районе Ленинградской области. 

После задержания его направили на судебно-психиатрическую экспертизу: у него диагностировали шизофрению и назначили ему курс лечения в психиатрической клинике. По состоянию здоровья Кузиков был освобожден от дальнейшего прохождения воинской службы, после лечения его комиссовали.

По возвращении в Ленинград Кузиков был признан инвалидом. Ему предоставили отдельную квартиру на Московском проспекте, да еще с телефоном. По тем временам это было довольно круто: тысячи людей стояли в очереди на квартиру и на установку телефона, а инвалиду по психическому заболеванию всё это было предоставлено безо всякой очереди. Да еще и пенсию назначили.

Кузиков вполне освоился в роли неработающего инвалида, даже женился. Каждый год на полтора месяца он ложился в клинику на стационарное лечение.

Но вскоре грянула перестройка, за которой последовал развал Советского Союза. Инвалидная пенсия обесценилась. Все выживали, как могли. Ежегодные стационары остались в прошлом: до психически нездоровых никому не было дела. Ко всему прочему Кузиков запил. Жена от него ушла, и он остался один.

«Хочу в психушку!»

Какое-то время Кузиков перебивался гуманитарной помощью, которая распределялась через отделы соцзащиты. Свою мизерную пенсию предпочитал тратить на водку. Но денег не хватало. Тогда он стал водить дружбу с бомжами.

Принято считать, что у бомжей нет денег, но часто это не так. В начале 90-х одним из основных заработков бездомных была добыча цветного металла. За несколько килограмм меди, алюминия или «нержавейки» можно было получить приличную сумму. Кузиков искал именно таких, денежных. Знакомился, приглашал пожить к себе. И вместе с квартирантом пропивал добытое. Когда деньги у гостя заканчивались, выгонял на улицу.

Осенью 1992 года Кузиков встретил на улице приятеля, с которым вместе лежал в психиатрическом стационаре. Пригласил к себе. По одной из версий, в больнице между Кузиковым и его знакомым могла быть гомосексуальная связь. И, видимо, он хотел восстановить былые отношения. Но гость к предложению отнесся негативно. Произошла ссора, в результате которой Кузиков нанес несколько ударов гаечным ключом гостю по голове.

Останки бывшего приятеля раскидал по мусорным контейнерам неподалеку от дома. Стоит сказать, что рядом с домом, где жил Кузиков, человеческие останки находили довольно часто. Но возможного убийцу как будто не искали. Возможно, это происходило потому, что маньяк выбирал свои жертвы среди бездомных. А их никто не считал.

После первого убийства Кузиков понял, что его состояние стремительно ухудшается. Он сам пришел в психдиспансер и попросил принять его на лечение. Но система здравоохранения находилась в полном хаосе, и Кузикову в госпитализации отказали. Если бы он признался в убийстве, его бы поместили в лечебницу закрытого типа. Но Кузиков хотел лечиться в обычном стационаре и в убийстве признаваться не спешил. Он вернулся домой и продолжил пить и убивать. Позже он утверждал, что никогда не мучил своих жертв и всегда предлагал собутыльнику уйти. Если тот уходил — оставался жив.

Людоеда не искали

Следующее убийство он совершил 21 июля 1995 года. Произошло всё так же, как и в первый раз: пьянка, ссора, драка с применением гаечного ключа, смерть. На этот раз, прежде чем разделать тело, маньяк напился крови убитого.

Останки, с которых маньяк тщательно соскоблил мясо, Кузиков сложил в большую коробку, которую ночью вынес на улицу и оставил у гаражей. Коробку вскоре обнаружили, но следственных действий опять не проводилось.

Арестовали Кузикова почти случайно. В 1994 году он был в гостях у знакомого, такого же, как он, алкоголика. В пьянке участвовало четверо. Хозяин квартиры во время посиделок неожиданно умер. Кузиков и еще один гость ограбили четвертого собутыльника и ушли. А пострадавший, видимо, решил отомстить и поджег квартиру. Он сам от многочисленных ожогов и скончался через сутки в больнице. Но успел дать показания по поводу двух других собутыльников.

Кузикову вменили три убийства, но вполне возможно, что жертв людоеда было гораздо больше. Сам он признавался, что убил семь человек, но показания психически нездорового человека суд проверять не стал. Потому и остались три убийства, улики которых нашли в квартире Кузикова. 20 марта 1997 года Санкт-Петербургский городской суд признал маньяка Кузикова невменяемым и отправил в психиатрическую лечебницу закрытого типа. В начале 2000-х появилась информация о том, что Кузиков умер в клинике. Но это не так: в 2020 году Кузиков попытался через суд добиться освобождения. Суд в ходатайстве отказал.