Главный экономист

На пленарном заседании Восточного форума Путин сказал, что никакого прекращения экономического роста в России он не наблюдает. Аргументы у него такие: всё, что происходит, — это «мягкая спокойная посадка» экономики, то есть переход от темпов роста выше 4% в год к более скромным. Но, утверждает он, кредитование не останавливается, ЦБ успешно борется с инфляцией — значит всё прекрасно и ничего не стагнирует.

Путин парировал жалобы Германа Грефа — главы Сбербанка и своего знакомого еще по работе в мэрии Санкт-Петербурга, который днем раньше огорошил всех новоизобретенным термином «техническая стагнация». Под ним он как раз и имел в виду, что темпы роста ВВП приблизились к нулю. Пора уже выходить из «управляемого охлаждения» экономики (еще один пример экономновояза — авторства министра финансов Антона Силуанова), а то как бы поздно не было, пророчествует Греф.

Глава Сбербанка — далеко не первый из госчиновников, которые за последние месяцы говорит об экономических проблемах. В июне на Петербургском экономическом форуме министр экономики Максим Решетников предупредил: «Мы в общем уже, кажется, на грани перехода в рецессию». А глава ЦБ Эльвира Набиуллина тогда же его поддержала: нынешние ресурсы роста исчерпаны и пора думать о «некоторой новой модели роста».

Прошедшие летние месяцы показали, до какой степени ресурсы действительно исчерпаны. 

Кризис захватывает всё новые отрасли: продажи жилья в новостройках в январе–июле рухнули на 22% , из-за чего никому оказалась не нужна российская сталь, экспорт которой резко сокращен санкциями. Потребление металла за первое полугодие 2025 года упало на 14–15% в годовом выражении, поэтому глава одной из крупнейших сталелитейных компаний, «Северстали», Александр Шевелев говорит, что такого кризиса не было 30 лет. Из-за тех же санкций некому продавать уголь, власти прекратили дотировать добычу, в результате около пятидесяти разрезов и шахт из ста восьмидесяти закрыты или на грани закрытия.

Поэтому слово «стагнация» как описание всей этой картины звучит уже слишком мягко. Ни Греф, ни Решетников, ни Набиуллина, разумеется, не готовы вымолвить табуированное слово «война», из-за которой все эти беды случились. А вот лоялистские экономисты в своих отчетах спокойно рассуждают, что именно на войне и держится вся экономика, а ее «мирные» отрасли падают с ускорением.

Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП, один из его руководителей — Дмитрий Белоусов, брат министра обороны Андрея Белоусова) сообщил, что в июле невоенные отрасли промышленности упали на 2,3% (а в июне это было всего минус 0,8%). 

Кончатся они — никакого роста не будет, а будет падение ВВП на те самые единицы процентов, на которые уже сейчас падают гражданские отрасли.

Поэтому требование Путина закрыть дискуссию среди подчиненных о том, что сейчас в России, — «техническая стагнация» или «грань рецессии» — вполне понятно. По логике Кремля, спорить сейчас не о чем: нужно забрать еще десять квадратных километров под Покровском или Купянском.

Подчиненные Путина сигнал приняли правильно. Глава госбанка ВТБ Андрей Костин сразу после выступления своего шефа оперативно среагировал: мол, «угроз каких-то кризиса» нет и не будет, потому что живучая у нас экономика. А ведь еще в июне, как тогда было модно, жаловался на «обледенение, замораживание» и в целом на трудную ситуацию. Но после сигналов из Кремля всё сразу стало понятно: «Какая разница — рецессия или не рецессия, пока предприятия как-то выдерживают это», — радовался в пятницу во Владивостоке Костин.