Катынские мученики стали святыми

От Сталина и Гитлера убиенные

В канун черного дня в истории Польши (17 сентября 1939 года), когда вспоминают нападение Красной армии на страну, героически защищавшуюся от фашистской Германии, в православном Софийском соборе Варшавы была совершена торжественная канонизация польских новомучеников — священнослужителей и мирян, оказавшихся в результате советской оккупации восточной Польши в сталинских лагерях и расстрелянных вместе с военнослужащими Войска польского. Хотя военный потенциал маленькой Польши был несопоставим с немецким, у страны была возможность еще какое-то время сопротивляться гитлеровской агрессии, начавшейся 1 сентября 1939 года, в надежде на помощь союзников — Великобритании и Франции. Но внезапное вступление в войну СССР (о пакте Молотова — Риббентропа тогда, естественно, никто в Польше не знал) предрешило судьбу страны. К концу сентября гитлеровские и сталинские войска подавили последние очаги польского сопротивления и провели совместный парад победителей в Бресте.

В решение о канонизации включены имена трех польских священнослужителей, расстрелянных органами НКВД в 1940 году: протоиереев Симона Федоронько, Виктора Романовского и Владимира Охабы. Они были капелланами Войска польского и имели воинские звания, соответственно, полковника, подполковника и майора. Однако, как подчеркивает официальный сайт ППЦ, вместе с тремя священнослужителями канонизируются и те тысячи православных поляков, которые погибли, не отрекшись от своей веры, в сталинских Катыни под Смоленском и Медном под Тверью, в гитлеровских Освенциме, Майданеке и Треблинке, во время Варшавского восстания 1944 года и российско-советских насильственных депортаций. На иконе новых святых, представленной 16 сентября, они символически изображены в виде безымянных военных и гражданских, нимбы над головами которых уходят за горизонт. Установить имена всех новомучеников польских — обширная задача для многих поколений историков. В своем слове на чине канонизации предстоятель ППЦ митрополит Савва (Грицуняк) напомнил, что новый Софийский собор в Варшаве, в котором и проходила церемония, тоже символически причастен к подвигу новомучеников: он построен на земле, привезенной из Катыни, Медного и Освенцима.

Руководство ППЦ связывает торжества канонизации со столетием автокефалии Польской церкви, обретение которой завершилось в 1925 году. Тогда казалось, что польское православие окончательно разорвало узы имперской духовной зависимости от Петербурга и Москвы, которые использовали церковь как инструмент подавления национальных и гражданских свобод. Но в 1939 году Москва вернулась, и в гораздо более зверином обличии, чем во времена оккупации Польши Российской империей. Свое соучастие в развязывании Второй мировой войны сталинская, а теперь и путинская пропаганда называет «воссоединением Западной Белоруссии и Западной Украины» с СССР. Если посмотреть на это «воссоединение» с православной точки зрения, то достаточно указать на тот факт, что к сентябрю 1939 года на территории Белорусской ССР не осталось ни одного (!) действующего православного храма. На всей территории СССР в подчинении управляемой агентами НКВД Московской патриархии тогда было лишь около ста храмов, поэтому оккупация восточной Польши в один момент увеличила размеры этой религиозной (?) организации почти в 20 раз.

Польская триада

Что известно о трех протоиереях, погибших в сталинских застенках и ныне канонизированных ППЦ? Все они были сравнительно молоды в момент своего мученичества. Самому старшему — главному капеллану Войска польского, полковнику и протопресвитеру Симону Федоронько — было 46. Он родился в Карпатах, недалеко от города Санок (по-украински — Сяник). Еще до революции окончил Житомирскую семинарию и был рукоположен в сан священника в Почаевской лавре. В 29-летнем возрасте поступил на капелланскую службу в польскую армию и к 1935 году дослужился до и. о. главы Военно-пастырского управления православного исповедания Войска польского. Помимо основной службы активно занимался журналистикой. В советский плен о. Симон попал под Ровно — он отказался снимать форму капеллана. Из его следственного дела известно, что сначала протопресвитера содержали в Старобельском лагере, а в марте 1940-го перевели в Бутырскую тюрьму, где с ним проводились активные вербовочные мероприятия с целью перехода в Московскую патриархию, которая считала ППЦ «раскольнической». Мероприятия оказались безуспешными, и в апреле о. Симона перевели в Козельский лагерь, откуда и вывезли на расстрел в Катынский лес вместе с другими офицерами. Все три сына о. Симона тоже стали героями:

Протоиерей Виктор Романовский, родившийся на Волыни, под Кременцом, был расстрелян в возрасте 40 лет. Он окончил ту же Житомирскую семинарию, что и его старший коллега, потом учился в Киевском и Варшавском университетах, где получил степень магистра богословия. В сан священника рукоположен в 1921 году в родном Кременце, а на капелланскую службу поступил в 1930-м. Перед самым началом войны успел стал преподавателем богословия в Варшавском университете, где сразу оказался в полевом университетском госпитале и участвовал как капеллан в обороне Варшавы. Отступая со своим подразделением на восток, был взят в плен Красной армией и направлен в Осташковский лагерь, где и расстрелян. О. Виктор похоронен в урочище Медное.

Третий из канонизированных протоиереев — о. Владимир Охаб — был самым молодым из них, он родился в 1900-м в лемковской деревне недалеко от Перемышля (лемки — этническая группа украинцев, проживающая на Западных Карпатах. — Прим. ред.). Армия была его первым призванием: во вновь сформированном после восстановления независимости Войске польском Охаб дослужился до звания капрала, а затем окончил Варшавский университет и в 1931-м получил сан священника. Считается одним из лидером лемковского движения по возвращению из унии в православие. В 1938-м о. Владимир стал тюремным капелланом в Дрогобыче, получил чин майора, а незадолго до начала войны подал прошение о переводе на военную капелланскую службу. 13 октября 1939 года спецотряд НКВД обнаружил его в одном из сел восточной Польши и поместил в Шепетовский лагерь, откуда в 1940-м о. Владимира перевели в Осташков. Как и о. Виктор, он был расстрелян в Твери и покоится в Медном. Как отмечают в ППЦ, «определение числа верующих православной церкви среди жертв Катынского расстрела представляет собой сложную задачу», поскольку польской стороне не передавались их личные дела.

Катынь и РПЦ

В период демократии Главная военная прокуратура РФ вела расследование Катынского дела, но в конце 2004 года оно было прекращено. Следствие продолжили польские компетентные органы, но об ограниченности их возможностей свидетельствует хотя бы авиакатастрофа под Смоленском 10 апреля 2010 года, в результате которой погибло почти всё высшее политическое и военное руководство Польши, направлявшееся как раз на памятные мероприятия в Катынь. 

По правилам мирового православия после акта канонизации, совершенного одной из поместных церквей, все остальные поместные церкви обязаны внести новопрославленных святых в свои календари, то есть святцы. Но что-то подсказывает, что в случае с катынскими мучениками РПЦ этого не сделает. Даже если абстрагироваться от «богословия СВО» и крайней степени зависимости от Кремля, Московская патриархия с 1924 по 1948 годы официально признавала ППЦ «расколом», а ее автокефалию, дарованную Константинопольской патриархией, — «неканонической». Восприятие ППЦ межвоенного периода в РПЦ полностью идентично ее нынешнему восприятию Православной церкви Украины (ПЦУ), и едва ли можно себе представить, что РПЦ признает святых, принадлежащих к «украинскому расколу». По «решению партии и правительства» РПЦ «переучредила» автокефалию Польской церкви в 1948 году, но сразу после развала советского блока, в начале 1990-х, ППЦ аннулировала этот оккупационный акт, вернувшись к своему автокефальному статусу по версии 1924–1925 годов. Кроме того, старший в сонме катынских мучеников, о. Симон Федоронько, согласно опубликованным материалам его дела, прямо отказался в бутырских застенках от перехода в «красную» РПЦ.

Эта канонизация стала некомфортной для руководства РПЦ и еще по одной причине. Несмотря на то что в марте 2022 года синод ППЦ критиковал позицию Московской патриархии в связи с началом «СВО», в Москве продолжали считать Польскую церковь своим сателлитом. Прежде всего из-за негативного ее отношения к автокефалии ПЦУ, вызванного застарелыми польско-украинскими противоречиями и проблемой окормления сотен тысяч украинских эмигрантов, осевших на территории Польши. Канонизация катынских мучеников также и на церковно-дипломатическом уровне демонстрирует выход ППЦ из орбиты влияния РПЦ.

Исторические параллели не перестают удивлять. Когда дата канонизации жертв сталинских и гитлеровских репрессий уже была назначена в Польской церкви, в воздушном пространстве страны появилась армада беспилотников. Западное общество восприняло это как четкий сигнал со стороны Москвы в стиле «можем повторить». Нынешние российские идеология и пропаганда преподносят Польшу едва ли не как главного врага в славянском мире (ну, может быть, после Украины), поэтому напоминание о том, кто и при каких обстоятельствах пытал и казнил польских мучеников, весьма своевременно. Это акт духовной мобилизации польского общества перед лицом вновь надвигающейся угрозы с востока.