«Заведомо ложная дискредитация»

За что

Королёва обвиняют в «распространении фейков о российской армии» за размещение двух постов в соцсети «Вконтакте» с якобы недостоверными сведениями о событиях в Буче, Бородянке и Донецке (всего в Северной столице сегодня рассматривается восемь уголовных дел по этой статье — 207.3 УК РФ «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об использовании ВС РФ»). Режиссеру грозит до 15 лет лишения свободы.

Как рассказывала «Новая газета Европа», Всеволод Королёв воспринял начавшуюся около года назад специальную венную операцию в Украине как катастрофу, которую необходимо предотвратить или остановить. С первых же дней СВО Сева выходил на антивоенные акции протеста в Петербурге, дважды его задерживали и сажали под арест. На своей странице в соцсети «ВКонтакте» режиссер, невзирая на предостережения друзей и нависшие над всеми угрозы уголовного преследования, размещал посты и делал перепосты на тему событий в Украине. 

Там же Всеволод выложил свои режиссерские работы — два документальных фильма про первых арестованных в Северной столице за фейки о российской армии: художницу, музыкантшу, видеоператора Александру Скочиленко (д/ф «Саша, мы с тобой») и журналистку Марию Пономаренко (д/ф «Холодный май»). Королев готовил следующую документальную ленту — сборную про всех активистов, выступающих против спецоперации в Украине. А петербургские оперативники, как выяснилось, в то же время готовили уголовное дело в отношении Севы.

По версии следствия, в апреле прошлого года в ходе мониторинга социальной сети «ВКонтакте» у правоохранительных органов возникли претензии к двум авторским постам Королёва, размещенным им на своей странице 15 марта и 12 апреля. Якобы именно в них содержалась недостоверная информация об армии РФ. Уголовное дело в отношении режиссера возбудили 11 июля. Спустя два дня Королёва арестовали. С тех пор он содержится под стражей в СИЗО.

Свобода слова в суде

5 октября дело Королева передали в Выборгский районный суд Петербурга. 28 ноября служители Фемиды приступили к его рассмотрению. С января суд начал допрос свидетелей обвинения. Всего их заявлено трое: оперативник петербургского центра «Э» (центра по противодействию экстремизму) Василий Марчук и два петербуржца, которых полицейский допрашивал по делу Всеволода, — Михаил Баранов и Владимир Шатохин.

Как утверждали следователи, именно Баранов написал заявление в полицию с просьбой проверить законность сообщений, распространенных Королевым в соцсети «ВКонтакте». Однако в суде Михаил заявил, что он самостоятельно никуда не обращался: «Ходить в отдел, сдать человека — я такого не стал бы делать, такого не было». Более того, Баранов, выступая на прошлом заседании, произвел сенсацию. Свидетель, на которого гособвинение делало ставку как на человека, который должен был подтвердить вину подсудимого, в суде внезапно кардинально изменил свои показания, данные на стадии предварительного следствия, и высказался в защиту Королева.

— Каждый человек может писать всё, что хочет, — заявил Михаил Баранов. — Это выражение свободы слова, на которое имеет право каждый. 

Я не могу знать, это — правда или нет. Но мне всё равно неприятно слышать о том, что где-то происходят расстрелы, убийства, как и любому здравомыслящему человеку. Неприятно слышать о фактах насилия.

Как пояснил Баранов в суде, следователь на допросе помогал ему с формулировками. В частности, рекомендовал указать, что Михаил «испытывал злость и недовольство от прочитанных сообщений в «ВК». Однако на заседании Баранов уточнил: «Даже если тогда меня что-то разозлило, то сейчас, исходя из нынешних событий, мое мнение поменялось, сейчас я считаю, что это — свобода слова».

«Против действующего режима»

8 февраля в Выборгском районном суде допросили еще одного свидетеля обвинения —Василия Марчука. Именно этот оперативник петербургского центра «Э» обнаружил в Интернете потенциально преступные посты Всеволода, которые впоследствии послужили поводом для возбуждения уголовного дела.

В суде Марчук признался, что содержание публикаций Королёва он забыл, но помнит, что автор «хотел выступить против действующего режима». Информация на странице Севы в соцсети «ВК» не соответствовала тому, что полицейский читал на сайте министерства обороны РФ, поэтому он счел ее «дискредитирующей специальную военную операцию в Украине». Во время допроса оперативник центра «Э» постоянно путал, в чем конкретно он заподозрил режиссера: в дискредитации СВО и ВС РФ или в распространении заведомо ложных сведений?

— Дискредитация — это и есть заведомо ложные сведения, — устав от собственной путаницы, резюмировал Марчук.

— Вероятно, оперативник не до конца понимает суть дела, в работе над которым участвовал, — отреагировала на это адвокат Королёва Мария Зырянова. — Дискредитация армии и распространение ложных сведений о ней — это разные статьи Уголовного кодекса РФ и российского Кодекса об административных правонарушениях.

По мнению Зыряновой, дело в отношении Севы в целом грешит множеством ошибок, нестыковок и противоречий. Только из показаний Марчука защита сделала вывод о не менее чем четырех серьезных нарушениях:

Помимо этого, на последнем заседании Зырянова отметила, что показания свидетелей Баранова и Шатохина совпадают дословно. Сам Шатохин, заранее уведомленный надлежащим образом, 8 февраля в суд не явился без объяснения причин. Прокурор предложил зачитать его показания, данные на предварительном следствии, и этим ограничиться. Однако адвокат Королёва настояла на допросе свидетеля. В итоге суд решил вызвать Шатохина повторно и отложил слушание дела на 15 февраля.

«Всё решается не здесь»

Тем временем, Королёву, впервые за семь месяцев ареста, разрешили свидания с близкими. 26 января обвиняемый увиделся со своим отцом Анатолием Королёвым, а на 10 февраля у него назначено свидание с Лидией Порохней — девушкой, с которой режиссер встречался до ареста. До сих пор и Анатолий, и Лида общались с Всеволодом лишь через письма и по телефону, но очень редко.

— Сева ни о чем не сожалеет. Он не раз повторял мне это, — рассказала «Новой газете Европа» Лидия Порохня. — И если бы была возможность что-то переиначить, он бы поступил точно так же. Для меня лично стала открытием стойкость духа Севы. Я всегда знала о его безусловной, не зависящей ни от чего, доброте, справедливости, честности, но только эта ситуация в полной мере раскрыла все его качества.

— Сын всегда рассуждал так: «Делай, что должно, и будь, что будет», — вспоминает Анатолий Королёв, отец Всеволода, — но, на мой взгляд, за эти месяцы Сева еще сильнее повзрослел. Судебный процесс по его делу, как мы видим, непредсказуемый, но я не предаю ему преувеличенного значения. Данный процесс — это видимость того, что вершится правосудие. Всё решается не здесь, и все это понимают.