Союз меча и нейтрала

Казахстан

— Казахстан — это, наверное, главный союзник России на юге. Если на западе у России есть Беларусь, на востоке — Китай, то на юге — Казахстан, — объясняет эксперт Центра Карнеги Темур Умаров. — Он входит во все интеграционные проекты России — ЕАЭС, ОДКБ, СНГ, ШОС. Во все проекты, которые Россия представляет как свою важную интеграционную площадку, входит Казахстан. У Казахстана также огромная общая граница с Россией (7500 километров. — Прим. ред.) и тесные экономические отношения. Экономическое развитие Казахстана завязано на России и ее территории: всё, что касается логистики, торговли и даже экспорта нефти, для Казахстана невозможно без России. При этом Россия — важный союзник казахстанского политического режима. Они похожи. 

Так было до начала 2022 года, когда в Казахстане случился «Кровавый январь» — бунт жителей, перешедший в массовые беспорядки (погибло минимум 220 человек). Стремясь сохранить свою власть в условиях отсутствия контроля над силовиками, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев призвал на помощь войска ОДКБ (читай: Россию), и те ему помогли. Однако с точки зрения российской пропаганды (например, Маргариты Симоньян) Россия таким образом спасла Казахстан, и за это страна должна была стать абсолютно лояльной Кремлю. Вот только у Астаны были свои планы: Казахстан уже был раздражен вмешательством Москвы в 2021 году в языковую политику страны (хотя официально и соглашался, что, например, «языковые патрули» по выявлению тех, кто не говорит на казахском, — это «пещерный национализм»). Поэтому даже риторические планы Москвы задержаться в Казахстане Токаев обрубил на ходу, поблагодарив Путина, но четко дав понять, что больше военным тут делать нечего. 

Когда Россия вторглась в Украину, Казахстан мгновенно примерил ситуацию на себя — и очень заволновался. 

Всё это требовало каких-то действий. И Токаев как дипломат с бэкграундом работы в руководстве ООН, кажется, нащупал золотую середину в отношениях. С одной стороны, он может себе позволить высказать резкие формулировки о действиях Москвы прямо в присутствии Путина (например, о непризнании «ЛНР» и «ДНР»), с другой — и уровень торговли, и уровень взаимопроникновения бизнеса, и личные взаимоотношения (Токаев все эти полтора года регулярно созванивался и встречался с Путиным при каждом удобном случае) только улучшились. С третьей — внутри страны Токаев и его администрация делают всё, чтобы Казахстан, сохраняя видимость равенства казахского и русского языка, делал больший упор на государственный язык. 

В этом власти помогает демография: представителей государствообразующей (или, как иногда говорят, «титульной») нации в республике уже больше 70%. Очевидно, что часть русских (их 15%) не всегда этим довольна, что выражается в откровенно сепаратистских высказываниях где-нибудь в интернете. Местные спецслужбы реагируют жестче, чем обычно: за подобные высказывания легко можно получить до пяти лет лишения свободы. Кроме того, Казахстан считает всех воюющих в Украине жителей страны (неважно, на чьей они стороне) наемниками, и по возвращении домой тех ждет тюремный срок (обычно это около восьми лет).

И условная поддержка агрессии России против Украины будет косвенным разрешением для той же Москвы действовать похожим образом по отношению к Казахстану, — говорит Темур Умаров. — Еще один фактор — интегрированность в мировую экономику. В этом плане Казахстану есть что терять, если вдруг его, или какие-то компании отдельные, или казахскую экономику в целом включат в санкционные списки. Казахстан очень тесно общается и с представителями США, и с представителями Евросоюза по тем вопросам, которые касаются санкционной политики. И абсолютно точно Казахстан не хочет оказаться в этом списке.

Иными словами, Казахстан пытается усидеть сразу на всех стульях. Это точно устраивает Запад: власти страны очень хорошо общаются что с США, что с Германией, и в целом есть ощущение, что Казахстан воспринимается как потенциальный канал контакта с Россией на всякий случай. Это вполне устраивает Восток: Турция, Китай, а в последнее время еще и Саудовская Аравия считают Казахстан весьма серьезным игроком. С отношением Москвы сложнее: очевидно, что некоторые выпады дружественной на словах республики (вроде установки «Юрты несокрушимости» в Буче) сильно раздражают публичных представителей путинской власти. Но, хотя Кремль в ответ может внезапно закрыть на ремонт нефтяную трубу в Новороссийске, в целом Россия считает допустимой публичную фронду со стороны республики. Плюсы в виде торговли (в том числе, возможно, связанной с обходом санкций) перевешивают. А Казахстан не лезет на рожон, и на каждый антипутинский выпад приходится что-то вроде установки памятника Александру Невскому в Алматы. 

— объясняет на правах анонимности еще один эксперт. — Что может сделать Путин? Это возобновление риторики «русского мира» в отношении территорий Северного Казахстана. Конечно, в стране эту потенциальную угрозу всё время имеют в виду, и поэтому казахам не с руки начинать обострять отношения с Путиным. Ради чего? Чтобы вызвать ответную реакцию, повысить крикливую атмосферу в российских СМИ? Это не прагматично, Казахстан вынужден сотрудничать. Для республики это тоже чрезвычайно выгодно, потому что РФ остается важнейшей транзитной территорией для Казахстана.

Другими словами, Казахстан ведет свою политику, но, осознавая уязвимость перед Москвой (хотя публичный статус защитника независимости республики взял на себя китайский лидер Си Цзиньпин), остерегается «красных линий». Учений с НАТО в стране точно не будет. Но торговля и хорошие отношения — вполне. Казахстан ни с кем не ругается, пока его не трогают. 

Кыргызстан

Может показаться, что Кыргызстан, бывший ранее примером хаотичной, но веселой революционной демократии в Центральной Азии, пересел в поезд, следующий в направлении российского политического режима. И есть основания так думать: в стране даже обсуждается свой аналог закона об «иноагентах» (подозрительно похожий на российский), а официальный Бишкек стал выдавать в Россию антивоенных активистов, бежавших из страны. Но это будет слишком прямой взгляд на вещи. 

Дело в том, что Кыргызстан сильно занят внутренней политикой. История с российско-украинской войной беспокоит Бишкек лишь в контексте неучастия (хотя некоторые все равно едут на фронт) собственных граждан, которые до этого отправились в Москву на заработки. Денежные переводы от мигрантов — важная составляющая экономики страны, поэтому Бишкек должен дружить с Москвой. 

В частности, приглашение в Москву на парад 9 мая Жапаров принял одним из первых. Кыргызстан не может себе позволить сказать «нет», поэтому Москва вольна ему предложить фактически всё, зная, что он отказаться не может. Это такая своеобразная игра в кошки-мышки, когда ведущий прекрасно понимает, что может ведомый, а ведомый прекрасно знает правила игры с ведущим, — считает эксперт «Новой-Европа». — Для Жапарова внешняя политика — последнее, что его беспокоит и что он понимает. Для него самое важное — сохранение режима и своей власти. 

Поскольку у Кыргызстана нет общей границы ни с Россией, ни тем более с Украиной, Бишкек может сосредоточиться на своих делах: огромное напряжение в обществе вызывает разрешение давать ребенку не отчество, а матчество; до сих пор не решены приграничные проблемы с Таджикистаном; а Дом правительства не могут достроить из-за отсутствия квалифицированной рабочей силы, которая как раз, видимо, и уехала в Москву. 

— Кыргызстан может позволить себе ровно столько, сколько попросит Москва, а Москва много не просит: «Будьте с нами по возможности и не поддавайтесь уговорам Запада». 

потому что страна на этом зарабатывает, страна очень бедная. Так что главная задача Кыргызстана в отношениях с Россией — сохранить этот статус-кво и не нарваться на новые неприятности, — добавляет эксперт «Новой-Европа». 

При этом, конечно, утверждать, что кыргызское общество не говорит о войне в Украине, нельзя. Просто сколь-либо релевантных исследований по этому поводу не проводилось, и можно лишь предполагать, что условно городская молодежь не в восторге от самой идеи войны, а наиболее лояльными по-прежнему являются пожилые кыргызстанцы, получающие основную информацию от российских телеканалов. Но это, скорее, вытекает из обычной логики, а не из подсчетов. 

Но даже в такой лояльной республике Москва нашла повод для раздрая. Парламент страны принял закон, согласно которому чиновники в Кыргызстане должны знать государственный язык. Русский язык при этом тоже можно использовать, однако даже такая формулировка возмутила главу МИД России Сергея Лаврова, который назвал этот закон (три ха-ха!) «не вполне демократичным». Жапаров ответил в духе, что Лавров «видимо, не читал закон», но для Бишкека это явный сигнал о том, что свою языковую политику им теперь нужно вести аккуратнее, если они не хотят проблем со своими соотечественниками в России. Рисковать их интересами нынешнее руководство страны точно не станет. 

Узбекистан

— Узбекистан пытается держаться максимально нейтрально, насколько это возможно, и тоже пытается прощупать, какую позицию занять. Узбекистан не признал аннексированные территории Украины частью России. Об этом сказал бывший министр иностранных дел, для которого это заявление, правда, стало последним в его карьере: после этого он ушел в отставку. Помимо этого, были и другие заявления узбекских чиновников о том, что страна соблюдает санкции, и мы это видели на практике: банки Узбекистана перестали принимать российские карточки, «Мир» больше не действует на территории Узбекистана. Были какие-то компании, которые прекратили сотрудничать с российским бизнесом. Но при этом были и другие примеры того, как через некоторые узбекские компании российская военная промышленность закупала какое-то важное оборудование. И Узбекистан стал первой страной Центральной Азии, против которой после начала войны были объявлены санкции, — говорит эксперт Центра Карнеги Темур Умаров. 

Но если не считать этого, то Узбекистан ведет себя крайне аккуратно: уровень фронды Ташкента в виде отказа признать аннексию территорий Украины для Москвы вполне допустим. Как и Кыргызстан, Узбекистан избавлен от головной боли в виде общей границы с Россией, поэтому каждодневной необходимости принимать сложные решения с оглядкой на Кремль у президента Шавката Мирзиёева нет. Кроме того, хотя в России мигрантов из Узбекистана тоже достаточно много, часть их уже уехала в Турцию, а во внешней торговле Ташкент поровну диверсифицировал потоки между Москвой и Пекином. Есть у узбекистанских чиновников связи и с США, весьма прозрачные и даже провоенные. Но поскольку сама республика в мировое экономическое пространство вписана куда хуже того же Казахстана, у официального Ташкента, по словам Темура Умарова, «нет постоянной необходимости напоминать, что страна не поддерживает агрессию России против Украины». Во внутриполитическом дискурсе такую тему поднимать лишний раз Мирзиёев и его чиновники тоже не будут. 

— объясняет Темур Умаров. — Он связан и семейными узами с нынешним президентом Узбекистана. А после расследований ФБК мы узнали, что Усманов разными коррупционными схемами связан и с режимом Владимира Путина. Поэтому тот факт, что он влиятельный и там и там, сделал его мостиком, главным лоббистом российских интересов в Узбекистане. 

Таким образом, степень внешней и внутренней свободы официального Ташкента в высказываниях и делах, касающихся Украины, обусловлена типичным прагматизмом: в целом отношение к войне отрицательное, но конкретизировать его или публично возмущаться тем, что на фронте погибло несколько десятков граждан страны, администрация Мирзиёева не станет. Как минимум пока.

Таджикистан

Если не считать Туркменистан, который долгие годы живет в своей атмосфере, Таджикистан для Москвы — самый удобный союзник на территории всей Центральной Азии. Что бы ни происходило в мире, официальный Душанбе будет молчать до последнего. Это относится не только к боевым действиям в Украине, но и к инцидентам, случившимся непосредственно в России. Когда в прошлом году двое таджикистанцев расстреляли мобилизованных на полигоне в Белгородской области, власти Таджикистана начали проверку, но никаких результатов она не принесла. В частности, не был дан ответ на вопрос, каким образом на полигоне для россиян, следующих на войну, оказались граждане Таджикистана. И, судя по поведению властей республики, такой вопрос даже не ставился. 

— Киев в информационной повестке страны существует только как часть пропагандистской накачки со стороны России. Самой Москве Таджикистан всё еще благодарен за помощь в войне в 90-е годы: в стране до сих пор большое символическое значение имеет 201-я дивизия, обеспечивавшая хотя бы относительный порядок в период боестолкновений между гражданскими властями и полевыми командирами. 

Однако назвать отношения Москвы и Душанбе безоблачными тоже нельзя — но дело совсем не в Украине. В России большое количество трудовых мигрантов из Таджикистана, и в последние месяцы произошло несколько крупных инцидентов, связанных с их задержанием российскими силовиками. В Душанбе были крайне недовольны этим обстоятельством, и в Таджикистан даже полетел министр Лавров вместе с главой МВД Колокольцевым. Как считают эксперты, чтобы разъяснить, что на самом деле никакой кампании против таджикистанцев в Москве нет (что справедливо: в России одинаково не любят любых мигрантов). И хотя после этого отношения вроде бы наладились, на параллельное предложение Москвы о том, что Таджикистану неплохо бы подумать о вступлении в тот же Евразийский экономический союз, Душанбе ответил отказом. Отношения на расстоянии и без особых обязательств — это весьма удобно, особенно сейчас. Таджикистан об этом, конечно, знает.