Контакты разорваны

Бурнашев и Давыдов — самые известные и успешные якутские режиссеры. Они побеждали на главных киносмотрах России (Бурнашев — с «Черным снегом» в Выборге, а Давыдов — с «Пугалом» в Сочи), их картины становились хитами якутского проката. В 2020 году во время пандемии COVID они в родной деревне Амга скооперировались со знакомыми, профессиональными актерами и любителями, и сняли альманах о сельской жизни. Они назвали его «Ыт» (в переводе — «стрелять; пес»). Бюджета почти не было (500 тысяч рублей), поэтому кино отправили на кинофестивали без цветокоррекции — но это не помешало «Ыт» выиграть два приза 37-го Варшавского кинофестиваля.

Новый проект дуэта «Эт» (в переводе — «мясо», «тело») уже создавался под финансовым крылом стриминга Wink, и впервые был показан на кинофестивале «Новый сезон» вне конкурса; но на пути к релизу «потерял» одну из семи новелл. Причины возможной цензуры «Эт» (как и десятков других российских проектов) раскроются потом, но уже сейчас фильм дает понять, на каком языке приходится выражаться авторам в условиях всё более жесткого государственного контроля.

Хотя бюджеты выросли, Дмитрий Давыдов и Степан Бурнашев технически остались верными себе: в кадре мало известных лиц, а большинство актеров — дебютанты, разыгрывающие бытовые драмы. Человеческие нравы всё те же, сменилось место действия — с деревни на город, а вместе с тем — и спектр поднимаемых проблем. В «Эт» одна половина новелл — развлекательного характера, вторая — исследование печальной души россиянина. Такое разделение не случайно: Степан Бурнашев, выросший на американских и корейских боевиках, больше ориентирован на массового зрителя, а Дмитрий Давыдов намеренно снимает фестивальное, драматическое кино. «Эт» (как и «Ыт») — результат работы двух авторов, но одного дуэта, не подписавшего, кто какую часть снял.

Первая новелла «Эт» — комедийная зарисовка о родителях, поссорившихся из-за школьного конфликта детей. Слово за слово, удар за ударом, и вот двое мужчин везут третьего на машине к лесу — они испуганы, впервые занимаются подобным, но назад дороги нет. В чаще их встречают полицейские (одного из них сыграл сам Бурнашев), реконструирующие с каким-то мужчиной преступление, но не поднимают тревогу: решили, что странная компания просто кино снимает. В открывающей главе можно увидеть юмор Гая Ричи и Квентина Тарантино, визуальные приемы Гаспара Ноэ и Джафара Панахи: 

Брат-близнец открывающей главы — финал альманаха, где ДПСник насмерть дерется с состоятельным мужчиной и его молодой супругой, не пожелавшими показать документы. В картинах Степана Бурнашева часто встречаются сцены насилия (например, в «Черном снеге» мужчина сам себе ампутирует руку), только здесь оно имеет комический оттенок. Это важное отличие, потому что в похожих новеллах «Ыт» человеческая жестокость всегда сопровождалась морализаторской интонацией и призывом быть более чутким к близким. Возможно, это влияние онлайн-кинотеатра Wink, потребовавшего хоть какие-то сюжеты сделать чисто юмористическими (третья история о парне, пытающемся заработать на скачкообразном падении и росте рубля, — чистый фарс). Если так, то Дмитрий Давыдов и Степан Бурнашев с заданием справились.

Во второй новелле старик-якут Матвей Иванович приходит в дом к русскому мужчине Игорю Николаевичу, они уединяются в рабочем кабинете, где под дулом пистолета происходит разбор ошибок прошлого. Оказывается, Игорь, будучи полицейским, много лет назад жестоко убил сына Матвея лишь за то, что тот «узкоглазый». Все эти годы дед ждал мести, и сейчас в деталях описывает, как будет убивать детей и жену виновника трагедии, а потом и его самого, но после окончания монолога уходит, оставив оружие на столе. Тему кровной мести и наказания за расизм Степан Бурнашев поднял в скандальном хите «Айта», его ответ был прост: нужно налаживать диалог, а не бросаться друг на друга с обвинениями и кулаками. В этой новелле проблема развернута немного по-другому: конфликт произошел давно, но он не забыт, а его последствия — долговременные. Личное можно экстраполировать на политическое и увидеть в частном конфликте разговор о колониальном прошлом страны. После начала полномасштабной войны 24 февраля в России ярко о себе заявили деколониальные активисты Якутии, Калмыкии и других республик, поднявшие проблему многовекового уничтожения культуры малых этносов. В США и Европе колониальное прошлое — одна из самых горячих и сложных тем, там всё еще идут поиски верных решений и того, как о них говорить. В «Эт» можно найти один из ответов: надо наконец-то принять факт ошибок, помнить о них, а не замалчивать. 

В «Айте» якуты между собой выясняли, как им относиться к русскому; он был второстепенным персонажем, лишь причиной событий, но не актором. В эпизоде про старика и мужчину, после встречи, изменился именно второй персонаж — он не только виновник событий, но и герой, теперь ему придется действовать и решать, каким будет мир вокруг.

Четвертая и пятая новеллы объединены семейной темой (не)любви. В одной мужчина несчастлив в браке и с первого взгляда влюбляется в соседку с нижнего этажа, в другой — девочка прямо в больнице ждет 18-летия, чтобы с минуты на минуту стать донором печени для своей алкозависимой матери. Обе главы посвящены не только неспособности людей говорить о чувствах, но и одиночеству городского человека. Деревня — устойчивый организм, построенный на межличностных связях всех соседей. Их отношения могут быть любыми, но живущие рядом люди так или иначе глубоко вовлечены в жизнь друг друга. В больших поселениях контакты разорваны, а потому особенно остро чувствуется беспомощность личности перед вызовами судьбы. Две новеллы отражают состояние якутского и российского общества, но для авторов они являются творческим самоповтором. Дмитрий Давыдов уже подробно высказался на тему тяжести городской жизни в картине «Нет бога, кроме меня» (2019), а Степан Бурнашев снял любовную драму «Наша зима», где бывшие супруги после 10 лет брака ищут свой путь в жизни. 

Альманах «Эт» снят крепко, но проигрывает в искренности и открытости «Ыт». Там даже в эпизодах развлекательного характера за юмором прятались серьезные проблемы: бедность, неумение разговаривать с близкими людьми, алкоголизм, повсеместное обыденное насилие. Давыдов и Бурнашев ничего не скрывали, а в игровой форме сохраняли окружающую их действительность. В тех семи новеллах особо выделялись две, которые, кажется, сегодня снять уже невозможно: в одной муж и жена ругаются из-за грядущих местных выборов, а в другой полицейский «отмазывает» пьяного политика, сбившего на машине человека. «Ыт» проблематизировал жизнь якутской деревни, находил и задавал вопросы о ее будущем, а «Эт», к сожалению, отражает кризис российского кино — перешедшего от нормального тона разговора к шепоту.

Этот кризис во многом напоминает кризис кино 1970-х годов. 2000-е и 1960-е годы — время надежд, десятилетием позже разрушенных политикой государства. Молодые режиссеры тихо, но одновременно и смело рассуждали о будущем страны. Но позже из-за цензурных запретов они вынуждены были отступить, и начали рассказывать бытовые истории. С современным российским кинематографом происходит почти то же самое: кино актуальных авторов просто не выходит в прокат. «Капитан Волкогонов бежал» (2021, реж. Наташа Меркулова, Алексей Чупов), «Сказка» (2022, реж. Александр Сокуров), «Один маленький ночной секрет» (2023, реж. Наталия Мещанинова) и еще множество проектов так и не добрались до широкого зрителя, лишь пару раз засветившись на отечественных кинофестивалях. Произведения Сокурова, Мещаниновой, Чупова и Меркуловой — это вершина айсберга, а под водой находятся десятки отмененных и незаконченных фильмов и сериалов. До проката добрается безопасное кино, согласившееся с правилами государства. Альманаху «Ыт» удалось сохранить актуальность, остроту конфликтов потому, что кино изначально не было запланировано для самого широкого зрителя. Оно говорило с якутской аудиторией на всем понятном, чистом языке. «Эт» же стал уступкой новой российской реальности, где говорить о будущем невозможно, а о настоящем — опасно и сложно.