Советские реестры ЛГБТ

Изначально такие списки составлялись, чтобы вести учет людей с венерическими заболеваниями и быстрее выявлять среди них цепочки заражения. В начале 1960-х годов, когда во многих советских республиках буйствовала эпидемия сифилиса и гонореи, создание таких списков казалось властям очень эффективным инструментом.

Прежде всего, в списки входили гомосексуалы, секс-работницы и другие лица, «ведущие аморальный образ жизни». Так, чиновники Минздрава Украинской ССР писали в своих докладных записках в 1964 году:

«В 1964 г. кожвенучреждениями города ежемесячно подавались в милицию списки лиц, которые нигде не работали, вели беспорядочную половую жизнь, и явившихся неоднократными источниками заражения. Всего были поданы списки на 235 лиц, из которых более 30 были осуждены и выселены за пределы города Киева. О всех больных, ведущих аморальный образ жизни и болевших 2 и более раз гонореей, было сообщено по месту работы в партийные и профсоюзные организации и по месту жительства» (ГАРФ, фонд Р-8009, опись 33, дело 1084, л. 57).

В тот же период чиновники Минздрава Одессы отмечали в своих документах: «Высокий процент больных сифилисом среди гомосексуалистов указывает на важность обследования указанной категории лиц в кожно-венерологических учреждениях» (ГАРФ, фонд Р-8009, опись 33, дело 1084, л. 99). Уже по ходу составления этих списков врачи и милиция начали создавать своеобразную статистику и таблицы об образе жизни гомосексуалов. Например, в архивах есть такая таблица, которая сопровождается следующей фразой: «Представляют интерес данные о профессиях и роде занятий выявленных гомосексуалистов».

К этим спискам и таблицам сотрудники Минздрава возвращались еще не раз, ведь вспышки венерических заболеваний были постоянным явлением в СССР.

Милиция тоже составляла списки гомосексуалов, чтобы опираться на них в расследованиях преступлений, которые, по их мнению, имели какую-то связь с гомосексуальным сообществом. Например, в своих интервью российским и американским правозащитникам в 90-х годах многие московские гомосексуалы рассказывали, как в 1980-е годы милиция регулярно забирала их на допросы под видом расследования каких-то преступлений, например, убийств. В очередном выпуске «Следствие вели» его ведущий Леонид Каневский рассказывал, что когда в одном из советских городов объявился маньяк, следователи первым делом начали допрашивать местных гомосексуалов по имеющихся у них спискам.

Активистам было известно, что эти списки включали последние данные о месте проживания людей.

Занимались гомосексуалами и в КГБ. Интересно, что там предпочитали не арестовывать ЛГБТ-людей (официально, гомосексуальность не была в сфере ответственности ведомства, а относилась к деятельности МВД), а вербовать их. Так, в воспоминаниях бывших политзаключенных часто фигурировали описания агентов-гомосексуалов. Попытки шантажа и вербовки предпринимались не только в отношении советских граждан: например, в 1986 году в СССР был задержан американский гражданин за добровольные половые отношения с советским мужчиной в одной из гостиниц Москвы. Американца допросили, шантажировали и попытались завербовать. Однако американец отказался, и в конце концов его отпустили.

В СССР не было гей-клубов, но были специальные места, так называемые «плешки», где гомосексуалы собирались и знакомились. Сотрудники КГБ знали об этих местах и часто засылали туда своих «агентов». Многие гомосексуалы на плешках знали об этом и осторожничали. А некоторые даже пытались оказать сотрудникам КГБ активное сопротивление. Эпизод такого сопротивления в «Катькином саду», одном из самых известных мест сбора гомосексуалов в Ленинграде, я описывал в своей книге «Закрытые»:

«В Ленинграде еще хуже. Там гэбэшники стали засылать своих даже в Катькин садик, борются с нашим братом, но уже не так лихо, как раньше. С потерями. Говорят, одна такая «насадка» нарвалась на нашего карате; тот ему красную книжку, а парнишка не сплоховал, гикнул и врезал тому так, что малая берцовая кость вошла в большую и через жопу вышла! И еще двадцатник из его партийного бумажника прибрал — за беспокойство и для острастки. В следующий раз не сунется, если из больницы выйдет».

Интересно, что в списках МВД и КГБ были и советские знаменитости. Очевидно, это делалось для того, чтобы держать их под контролем и не давать «порочить» советский режим. Над какими-то известными людьми даже устанавливалась слежка и фабриковались дела. Так, начиная с 1950-х годов МВД и КГБ вели слежку над советским режиссером Сергеем Параджановым, а впоследствии завели на него уголовное дело о «мужеложстве». Начальник КГБ УССР Виталий Федорчук писал в 1975 главе украинского ЦК о деле Параджанова следующее:

«Как человек, враждебно настроенный к советской реальности, Параджанов оказался в центре внимания органов госбезопасности еще в 1950-е годы. Он высказывал клеветнические суждения о «подавлении свободы творчества» в нашей стране, о «партийных указаниях» в искусстве. Враждебные действия Параджанова были остановлены в декабре 1973 года прокуратурой с использованием наших материалов о его аморальном образе жизни…» (Alexander, The Queer Life of the Lieutenant Petrenko… 2022).

У того, что происходило тогда и происходит сейчас, есть существенное различие. 

Более того, тема гомосексуальности была в принципе табу и не обсуждалась ни по телевизору, ни газетах. Милиция и КГБ скорее работали по инерции, выполняя существующий закон.

В современной России нет закона о мужеложстве, но есть юридическая база, охватывающая больше людей: преступниками уже считаются не только те, кто занимается однополым сексом, но и те, кто посещает клубы, переписывается в телеграме, работает в квир-заведениях, — список можно продолжать до бесконечности. В СССР не было смартфонов, а сейчас у каждого человека (включая квир-людей) в кармане обширная доказательная база «причастности» к ЛГБТ-движению — гей-приложения, фото и много других потенциальных «улик».