Большой армянский куш

«Так вперед, за цыганской звездой…»

В советские времена ограбление любой сберкассы, из которой вынесли несколько тысяч рублей, уже было событием экстраординарным. Если ущерб составлял более 10 тысяч, то к расследованию подключали лучших сыщиков страны. Потому покушения на социалистическую собственность случались довольно редко. Когда в Москве узнали об ограблении Госбанка Армянской ССР, во время которого исчезло более полутора миллиона рублей, это произвело фурор даже в ЦК КПСС.

— Тогда это ограбление стало сенсацией не из-за большой добычи, — рассказывал «Новой-Европа» вор в законе, представившийся как Иван Иванов. — В те времена «бродяги» (так сами себя называют приверженцы «воровского закона» и образа жизни), бывало, поднимали куш и побольше. Сенсацией было то, что ограбили именно Госбанк. Хотя нападения на сберкассы и инкассаторов случались регулярно, но с государством предпочитали не связываться. Потому что за присвоение социалистической собственности почти всегда приговаривали к «вышке». Так что на ограбление госструктур шли очень уж рисковые парни. Калачяны побили все рекорды. И ограбление не было тривиальным, и куш они взяли богатый, и поймали их далеко не сразу.

По официальной версии, инициатором ограбления был 26-летний Николай Калачян. Известно, что он родился в 1951 году в селе Бородино в Красноярском крае в бедной семье, да к тому же его отец Саркис рано заболел раком. Почти все деньги, которые зарабатывала мать, уходили на лекарства. В четвертом классе Калачян не выдержал нищеты и сбежал из дома. Прибился к цыганскому табору, торговал наркотиками.

К «ограблению века» Калачян шел постепенно, набираясь опыта в более мелких делах, — торговал наркотиками, не брезговал мелкими кражами. Став постарше, принимал участие в разбойных нападениях. Когда ему было 16 лет, за табор всерьез взялась милиция, и Калачян поспешил уйти из табора.

Калачян сколотил группу из таких же беспризорных сверстников, они проломили заднюю стену сберкассы и похитили оттуда несколько тысяч рублей. Несмотря на то, что это был для большинства первый преступный опыт, они не попались. Взлом сберкассы так и остался не раскрытым.

Калачян, как организатор ограбления, забрал себе половину всех денег, остальное поделил между членами банды. Все деньги они прогуляли за неделю. Парочка грабителей попалась милиции. Правда, ума хватило про ограбление сберкассы молчать накрепко. Но Калачян понял, что с подельниками надо расставаться.

Неповторимый трюк

Феликс Калачян, двоюродный брат Николая, был его полной противоположностью: скромный, трудолюбивый и законопослушный парень. С детства занимался спортивной гимнастикой, дорос до кандидата в мастера спорта. После школы решил поступать в институт и учиться на инженера. Но во время вступительных экзаменов встретил девушку по имени Маруш, в которую влюбился без памяти. Та ответила взаимностью, и учеба была забыта. Молодые поселились в Ленинакане (126 км от Еревана, ныне Гюмри). Вскоре в семье родилось двое детей. Но заработков рабочего, на которые мог претендовать Феликс, и уборщицы (ею работала Маруш) на семью не хватало. Феликс частенько уезжал в Ереван на заработки. В одну из таких поездок он и встретился с братом Николаем.

Феликс обладал незаурядными физическими данными. Несмотря на не очень внушительный вид, он был неимоверно силен и гибок — идеальный подельник.

Первым объектом братьев стал магазин аудио- и телетехники. Николай по своим каналам узнал, что в один из магазинов Еревана поступила партия дефицитных кассетных магнитофонов. Как и в случае со сберкассой, братья проломили в магазине заднюю стенку, нагрузили строительную тележку магнитофонами, прикрыли их брезентом и ушли. О похищении магнитофонов никто не заявил. Об ограблении рассказали сами братья уже после ареста.

Магнитофоны продали за треть цены, но «навар» оказался вполне приличным — 15 тысяч рублей. Довольно большие деньги по советским меркам, Феликс отправил часть своей доли семье, но сам в Ленинакан не вернулся. Брат убедил его поехать развлечься в Москву. И снова рестораны, женщины, дорогие развлечения. Тогда Николай Калачян придумал трюк, который позже переняли многие «цеховики». Сидя в ресторане, Николай «случайно» ронял что-то на пол. А чтобы найти пропажу в ресторанном полумраке, поджигал сторублевую купюру и лез под стол. На дам этот трюк действовал убийственно.

Но с такими замашками деньги заканчивались очень быстро. Николай стал раздумывать над новым делом. Но таким, чтобы взять сразу много, чтобы хватило если не на всю жизнь, то хотя бы на десяток лет. Случайно или нет, никто так и не знает, Калачян познакомился с Завеном Багдасаряном, мелким служащим Госбанка Армянской ССР.

Багдасарян был на хорошем счету: активист, комсомолец, ответственный работник и прочее. Но ежедневно глядеть на миллионы рублей при зарплате в 85, вероятно, оказалось выше его сил. Как установит позже следствие, это он подробно рассказал Калачянам о системе охраны, расположении помещений, о хранилище банка.

Почти пять месяцев Калачян планировал операцию. В конце концов он остановился на уже проверенном способе пробития стены. Это сейчас хранилища денег расположены в отдельно стоящих зданиях, которые напичканы сигнализацией. А в 70-х годах прошлого века к Госбанку Армении примыкал жилой дом, имевший общую с банком стену на уровне чердака, который смыкался с третьим этажом банка, как раз там, где была расположена комната отдыха служащих. Под ней и находилось хранилище денег.

Ограбление было намечено на пятницу 5 августа 1977 года, чтобы у грабителей было как минимум два дня форы до обнаружения взлома. За неделю до намеченного срока Николай Калачян попал в аварию на такси и оказался в больнице. Но Феликсу он заявил, что откладывать ничего нельзя. Николай как будто точно знал, что именно в этот день ограбление пройдет удачно. Феликс отправился на «дело» в одиночку. Он пробрался на чердак жилого дома и приступил к разбору стены. Но тут его ждал неприятный сюрприз: оказалось, что со стороны банка стена слишком толстая, и пробить ее за одну ночь было невозможно.

Феликс выбрался на крышу и стал осматривать здание банка. Он заметил, что в комнате отдыха окно разбито (там как раз затеяли ремонт) и заклеено пленкой. Калачян-младший разогнался и прыгнул с крыши в окно. Весьма опасный трюк, который Феликс не сможет повторить на следственном эксперименте. Но в тот вечер ему повезло: он попал в комнату отдыха и стал пробивать потолок. Через несколько часов работы он пробил дыру, через которую проник в хранилище. Как и предупреждал Багдасарян, деньги лежали на стеллажах, а не в сейфах. Набив деньгами (в основном купюрами достоинством 100 рублей) два рюкзака (общий вес составил более 30 кг), Феликс выбрался сперва в комнату отдыха, затем через окно на крышу и ушел незамеченным.

Вопросы вместо ответов

Волна действительно поднялась большая. Дело об ограблении Госбанка попало на контроль ЦК КПСС и лично Брежнева, который приказал задействовать любые средства и способы, но найти грабителей. Расследование было поручено не КГБ, а МВД. Как, видимо, и предполагал загадочный организатор (если он, конечно, был), криминалитет стали трясти в первую очередь. А бандиты, которым не могло понравиться пристальное к ним внимание, и сами были рады помочь.

— Несмотря на то, что сотрудничество с «красноперыми» (милицией) в те времена для воровского сообщества было строжайшим «табу», авторитетные бродяги находили способы сообщить ментам, что к ограблению Госбанка организованные криминальные структуры отношения не имеют, — говорит Иван Иванов. — Калачянами, конечно, восхищались, но своя рубашка, она поближе. Да тем более их никто не сдавал, а просто ставили в известность, что воровское сообщество «трясти» бесперспективно. В конце концов менты поверили. И те ресурсы, которые были задействованы на отработку криминального контингента, перебросили на иные направления.

Распоряжение было секретным, но Калачян непонятным образом о нем узнал. А потому не спешил тратить награбленное. Деньги сперва требовалось «отмыть», то есть избавиться от меченой серии, обменяв сотни на другие купюры.

Весной 1978 года в Узбекистане стали появляться сотенные купюры серии АИ. Московский десант быстро выяснил, что в конце февраля кто-то обменял почти 150 тысяч рублей. Быстрое расследование выявило, что местные власти проигнорировали распоряжение из Москвы и не ввели мораторий на оборот купюр серии АИ.

— Если бы на тот момент к проверке халатности узбекских властей подключился бы КГБ, мы, конечно, копнули бы намного глубже, и «хлопковое дело» могло начаться на десяток лет раньше, — считает ветеран КГБ, подполковник Игорь С. — Андропов решил подождать, пока менты облажаются, не найдя грабителей. Но МВД тогда сильно повезло. Они все-таки нашли братьев. Хотя на поиски ушел почти год.

Большинство специалистов сходятся во мнении: роковой ошибкой Николая Калачяна стало то, что он привлек к «отмыву» денег брата своей невесты Владимира Кузнецова. Тот должен был в небольших сберкассах на окраинах Москвы или в области покупать на сторублевые купюры облигации внутреннего займа. Работникам сберкасс за успехи в распространении облигаций полагались премии. А потому, когда клиенты приходили покупать облигации, кассиры не очень внимательно смотрели на то, какими купюрами те расплачиваются.

Кузнецов оказался слишком возбудимым и нервным до параноидальных проявлений. Когда в очередной сберкассе кассирша отправилась в хранилище, чтобы принести недостающие облигации (клиент хотел купить билетов займа на 6 тысяч рублей, а в зале нашлось только на три тысячи), Кузнецов решил, что девушка пошла вызывать милицию, и спешно покинул сберкассу. Оставив у кассира три тысячи рублей, на которые в зале не хватило облигаций.

Такой нервный срыв вызвал подозрения. А когда выяснилось, что «забытые» деньги из серии АИ, в сберкассу нагрянули сыщики.

Кассирша хорошо запомнила Кузнецова и помогла составить приличный фоторобот. Другая сотрудница видела зеленые «Жигули», на которых приехал Кузнецов. И хотя номер она не запомнила, это все равно была серьезная зацепка.

Личность Кузнецова установили довольно быстро. Он работал таксистом, а этот контингент часто используется сотрудниками милиции в качестве поставщиков информации. А когда выяснилось, что сестра Кузнецова недавно приобрела зеленые «Жигули» (Калачян оформил на нее купленный им автомобиль), пазл окончательно сложился.

Все фигуранты были арестованы в ночь с 6 на 7 июня 1978 года. Почти сразу выяснилось, что милиционерам повезло. Через день братья Калачян планировали покинуть Москву. После истории с «забытыми» деньгами Николай собирался уехать на Кавказ, где на некоторое время затихнуть. Но задержался, чтобы оборудовать тайник для денег в запасном колесе автомобиля, на котором братья намеревалась уехать. «Засвеченные» «Жигули» было решено оставить в Москве.

Упираться Калачяны не стали, подробно рассказали не только про ограбление Госбанка, но еще сберкассы (в котором Феликс не участвовал) и магазина аудиотехники, о которых милиционерам ничего не было известно. Суд был скорым, а приговор вполне ожидаемым — высшая мера для братьев. Багдасарян получил 11 лет. Кузнецов — семь. Смертный приговор стал шоком для братьев: они же никого не убили, не изнасиловали, не пытали, не предавали Родину… Николай Калачян написал письмо председателю Верховного Совета Армянской ССР Бабкену Саркисову — пообещал назвать тому своего покровителя в обмен на помилование. Саркисов обратился в Верховный Совет СССР и сумел добиться помилования братьев. Но указ о помиловании пришел в тюрьму через сутки после приведения приговора в исполнение. Хотя расстрел должен был состояться только через неделю.

— Концовка этого дела, которая должна была расставить все точки над «i», оставила еще больше вопросов, — считает ветеран КГБ Игорь С. — Начать с того, что во время ареста была изъята лишь часть денег. 500 тысяч (кто-то говорил, что даже 800 тысяч) рублей так и не были найдены. Следствие объявило, что эти деньги братья просто потратили, но на что именно — никто так и не узнал. Лично мое мнение, эти деньги не были потрачены, а переданы третьему соучастнику ограбления — покровителю, который занимал важный пост либо в правоохранительных, либо в партийных органах. И это объясняет, почему приговор был приведен в исполнение в срочном порядке, а указ о помиловании пришел с опозданием. Тому, кто мог «крышевать» братьев, необходимо было избавиться от тех, кто мог о нем рассказать. И именно этот человек так и остается неизвестным.

Впрочем, подтверждений этой версии тоже нет.