Без виз

После решения Еврокомиссии ограничить выдачу многократных виз для граждан России в социальных сетях многие вспоминают высказывание молодого президента Медведева, который 15 лет назад анонсировал дорожную карту по переходу на безвизовый режим между РФ и ЕС при поддержке Франции и Германии. Эта картинка «Медведев здорового человека vs Медведев курильщика» имеет более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд.

К 2010 году официальной идеологией в Кремле провозглашали модернизацию, встраивание в глобальные институты и претензию на статус «энергетической сверхдержавы», которая имеет свое место в международном разделении труда. Ключевые события, определившие дальнейший ход истории Европы, произошли в 2010–2013 годы, и они напрямую связаны с визами, а точнее, с доступностью европейского образа жизни для российских граждан.

К концу 2011 года в Москве прошли крупнейшие в новейшей истории страны стихийные митинги в поддержку европейского выбора страны, а именно права граждан на сменяемость и подотчетность властных институтов. Даже почти пятнадцать лет спустя Кремлю не удалось воспроизвести ничего подобного: мы не фиксируем ни одного сопоставимого по масштабам массового выступления против западных ценностей или в поддержку войны и самоизоляции страны.

В 2012 году власти принимают ключевые репрессивные законы, такие как закон об иноагентах, причем официальной целью сразу декларируется пресечение общественно-политических контактов групп россиян с Европой и миром. В 2014 году, чтобы остановить естественный ход событий, связанный с запросом людей на обновление власти, Кремль решается на отчаянную авантюру и конструирование «крымского консенсуса». Затем Россия начинает закрываться от мира с нарастающей скоростью, сделав небольшой перерыв на чемпионат мира по футболу 2018 года. Вопрос безвизового режима окончательно ушел в небытие после аннексии Крыма, и Кремль к этому моменту это вполне устраивает. Там перестали предлагать гражданам достойную жизнь, сочтя это слишком опасным для своих задач по удержанию власти, и начали торговать на вынос «особым путем» (Sonderweg).

Социологи фиксируют (например, об этом рассказывала на конференции Антивоенного комитета в Брюсселе Элла Панеях), что если россияне европейских взглядов видели для себя в глобальном мире шанс и возможность, то путинизм опирается на антимодернизационную инерцию тех, кто по разным причинам не принял современного мира.

После 2022 года путинизм сконструировал картину реальности по образцу северокорейского чучхе, где единственная прекрасная страна выживает в опасном мире технологий, гендерной эмансипации и непредсказуемых политических процессов. На уровне социальных фактов такой образ России до сих пор не имеет ничего общего с реальностью, однако пост-имперская травма и особенности российской географии («отсюда в какую страну ни скачи…»), а также истории XX века (термин «буржуи» все постсоветские десятилетия был в ходу для обозначения жителей Запада), привел к стабилизации этой идентичности, рождению нормативного образа Стабильной России Прошлого.

Существенным фактором будущего Европы в этих условиях становится вопрос о том, сможем ли мы в ближайшие десятилетия защитить европейский выбор активного городского меньшинства, по-прежнему живущего в России. Долгосрочная стратегия Европы неизбежно должна исходить из того, что десятки и сотни тысяч естественных союзников, живущих за восточной границей ЕС, — это ресурс, на который нужно опереться, чтобы снизить шанс будущей большой войны.

Получается, что мы имеем классический конфликт краткосрочных и долгосрочных целей. В краткосрочной перспективе интересы Европы заключаются в том, чтобы успокоить избирателей и отчитаться о проделанной работе, максимально усложнив обычному россиянину путешествие в Европу. В долгосрочной всё обстоит прямо противоположным образом. Так вышло, что стратегия Путина на самоизоляцию страны и тактика ЕС в 2025 году в моменте совпали.

Надо заметить, что я при этом вполне понимаю тезис заметной части украинцев о том, что вернуться к туризму можно будет после мира, а пока видеть россиян в ЕС никто не хочет. Однако и у шпионов, и у российских богачей после новых мер Евросоюза по-прежнему не будет никаких проблем с посещением Европы: у них есть неограниченный доступ к документам прикрытия и паспортам третьих стран. В Куршевеле в этом году всё будет как обычно.

К ситуации нужно относиться прагматично: получить практику и разъяснения консульских отделов крупнейших стран и внимательно изучить список исключений, который готова делать ЕС. Здесь я согласен, что сама концепция гуманитарных исключений создает дополнительные проблемы для россиян, живущих под контролем ФСБ, — если есть виза, но нет состояния, значит, вы на 100% враг для российских спецслужб.

У правозащиты прибавится работы.