Фантомная боль российского зрителя

Профессор Джорджтаунского университета и мать семейства Эллен (Дайан Лэйн) и ее муж, ресторатор Пол (Кайл Чэндлер), отмечают 25-летие брака. Они либералы широких взглядов, очень успешны, у них крепкая и дружная семья, три взрослые дочери (одна еще учится в старшей школе) и сын. В качестве не самого приятного сюрприза сын знакомит родителей со своей невестой Элизабет (Фиби Дайневор из «Бриджертонов»). Она — бывшая студентка Эллен, и та зарубила на защите дипломную работу Элизабет как «антидемократическую». Поэтому в отместку Элизабет дарит будущей свекрови уже переработанный и изданный в виде книги диплом с одиозным названием «Перемены» (The Change). Да, Элизабет — маленький Ги… (вставьте, имя любого диктатора по вашему выбору) и считает, что только единство, автократия и однопартийная система решат все проблемы Соединенных Штатов. 

Так начинается фильм «Годовщина» (Anniversary), один из двух англоязычных фильмов польского режиссера Яна Комасы, вышедших в этом году. Второй — комедийный триллер «Хороший мальчик» — пока был показан на кинофестивалях в Торонто и Лондоне, и широкий круг зрителей скорее всего только в следующем году увидит историю с виду благополучной британской семьи, похищающей и сажающей на цепь — буквально на цепь — неблагополучного подростка Томми. Комаса вышел в пространство англоязычного кинематографа после успеха драмы «Тело Христово» (пол. Boże Ciało) 2019 года, получившей номинацию на премию «Оскар» за лучший иностранный фильм. Фильм «Тело Христово» был историей заключенного из колонии для несовершеннолетних, он выдал себя за священника в маленькой деревне и, истинно верующий, начал учить местных прихожан любить, прощать и проживать чувства. Это мало бы отличалось от сериала «Первого канала» с условным Безруковым на тему прилива свежей крови в затхлой провинции, если бы не сыгравший лже-проповедника Бартош Беленя, одновременно похожий на молодого Райана Гослинга и Эдварда Нортона, меняющийся от робкого ангела к сверкающему безумными глазами зверю. 

В «Годовщине», к сожалению, нет таких актерских превращений, и она быстро и довольно незаметно прошла в европейском и североамериканском прокате, собрав 700 тысяч долларов при 7-миллионном бюджете — известные медиа его проигнорировали, а представитель режиссера пожаловался, что прокатывающая фильм компания Lionsgate побоялась раскручивать его из-за возможного недовольства американского президента. Да, ведь основная тема «Годовщины» — не напряженные отношения невестки и свекрови, а постепенное установление фашизма в американской федерации. 

Семью счастливых либералов ждет череда встреч и отмечаний — фильм имеет структуру пьесы, в замкнутом пространстве дома члены семьи собираются, чтобы отметить очередную дату и зафиксировать, как укрепляется в стране и умах ее обитателей авторитарный режим, спонсированный компанией «Камберленд» по консервативной библии «Перемены».

«Годовщина» — это фильм-блюпринт, фильм-выкройка, Комаса, несомненно, интересный постановщик, но в сценарии Лори Розин-Гамбино не хватает связующего и скрепляющего элемента, заставляющего нас поверить, что матриарх Дайан Лэйн, Кайл Чэндлер (кажется, после «Кэрол» Тодда Хейнса его стереотипно берут на роль страдающего мужа), Зои Дойч (Джин Сиберг в «Новой волне» Ричарда Линклейтера) и другие члены семьи не просто актеры, отрабатывающие свою смену, а близкие люди, кого связывают родственные и кровные узы. Это не «Август: графство Осейдж» Трейси Леттса (2012) и даже не «Люди» Стивена Кэрама (2021), персонажам, несмотря на старания актеров, не хватает выразительности, они остаются лишь функцией в рамках семейной истории. 

Возможно, «Годовщина» так и осталась бы в подборках фильмов-антиутопий или фильмов с Дайан Лэйн, но вместо американского и европейского его рассмотрел российский — хотя точнее будет сказать русскоязычный — зритель. В фейсбуке массово обсуждали «Годовщину», в том числе журналистка Анна Наринская и создатель «семилетнего художника из Реутово Алеши Ступина» Игорь Поночевный, а на Реддите дискуссии о фильме посвящен целый тред. 

Наступление фашизма в Штатах — а точнее, что наступит после его наступления, — ярко, красочно и в сопровождении классного саундтрека показывала прошлогодняя роуд-экшн-драма Алекса Гарленда «Падение империи» (в оригинале — Civil War, англ. гражданская война). Но фильм Гарленда выдался эталонно американским — музыка, пейзажи, восторженное лицо Кейли Спейни и измученное лицо Кирстен Данст, играющих два поколения отважных журналисток (и на метауровне — два поколения актрис) на линии огня. Фильм Гарленда показывал, как бойцы объединенных сил оппозиции брали штурмом Белый дом, и, когда к ним выходила пресс-секретарь президента с требованиями обеспечить ему гарантии, они расстреливали ее в упор, — в нем было пространство для мечты российского оппозиционера, эмигранта и члена прекрасной России будущего! Но расстрел администрации президента-фашиста прошел тихо и мимо российской аудитории, не создав вокруг себя облака обсуждений, а Гарленда и команду фильма повсеместно критиковали за использование ИИ в создании постеров. 

Там, где «Падение империи» прошелестело косым дождем, «Годовщина» Яна Комасы попала в российское зрительское сердце, как самонаводящаяся ракета. Множество из комментариев к фильму можно свести к короткой фразе — это фильм о России сегодня. Ключом с «Годовщине» создатели сделали картину Рене Магритта «Любовники» (рядом с ней в МоМА познакомились главные герои), и если в вашем воображении она — напомню, герои целуются в мешках, надетых на голову, — может встроиться в ассоциативный ряд с автозаком, то финал фильма не вызовет у вас такого удивления, как у американского зрителя. 

Щемящее очарование «Годовщины» для отечественного зрителя в том, что это фильм о России сегодня, но без Украины, а в роли России, или, точнее, свободомыслящего российского либерала выступают богатые и элегантные англосаксы, и именно они становятся главными жертвами опускающегося железного занавеса нового фашизма. 

Трещина, к тому же, идет по ткани самой семьи — сын становится на сторону жены, амбассадорки нового консервативного завета, и начало фильма отзовется больно у очень многих: когда отец семейства за столом предлагает сменить тему, не трогать политику и вообще жить дружно и не ссориться. Образ жертвы оказывается очень важным в текущей околополитической дискуссии — кого можно жалеть, а кого нет? В этом баттле принципов и сострадания, или, как формулирует Екатерина Гордеева, «милосердия и справедливости», «Годовщина» проливается благодатным елеем на незаживающие раны. В фашизм легко скатится, и даже более элегантные и обеспеченные, чем мы, люди, к тому же, свободно говорящие по-английски (ну и что, что это их родной язык), в него угодили. Никаких посторонних жертв, мирных жителей соседней страны, в фильме нет, вопрос «кого следует жалеть?» отпадает сам собой, и вся она целиком достается нам, свободомыслящим и беспомощным либералам, с мешком, надетым на голову. Точнее, надетым на головы элегантных либералов из фильма. В сериале Жоры Крыжовникова «Москва слезам не верит. Все только начинается» осовремененные альтер-это героинь из фильма Владимира Меньшова живут в прекрасной Москве настоящего в 2025 году, где никто слыхом не слыхивал ни о какой войне с Украиной (даже в формате «СВО»). С «Годовщиной» похожий сусальный пряник голливудского производства получила оппозиционно настроенная часть российской аудитории: вот она, благоухающая черемухой ночь расстрела, и в этом овраге только мы, одни. 

Редакция может не разделять мнение автора.