Идея стать журналистом пришла мне в 12 лет, когда родители рассказали об одном случае вопиющей несправедливости. Но я долго не могла решить, на кого пойти учиться: на следователя, чтобы привлекать мерзавцев к ответу, или на журналиста, чтобы их разоблачать. О существовании расследовательской журналистики мне было неизвестно. После окончания МГУ я работала в отделе новостей, постоянно испытывая зуд копнуть поглубже и выяснить, кто и как это совершил. Не оставлял он меня и потом, когда я ушла в деловую журналистику и стала писать о бизнесе, рынках и медицине. Однажды всё сложились, и я сделала большое расследование. Потом другое, третье, так и пошло. После начала войны публиковать расследования в России стало почти невозможно: за рассказ о махинациях губернатора или прокурора на автора вполне могут завести уголовное дело по статье о возбуждении ненависти или вражды к социальной группе «государственные служащие». Тогда я стала сотрудничать с «Новой газетой Европа», созданной коллегами с близкими мне взглядами. Теперь моя тема — военные преступники. Пытаюсь найти ответ, кто эти добровольцы-контрактники, почему они готовы убивать других людей, что ими движет? Прирожденные убийцы, моральные уроды, борцы за великую идею? Некоторые из моих собеседников жили со мной в одном городе. Слушая их истории, я пытаюсь представить, что будет, когда эти парни начнут возвращаться с фронта. И пока у меня нет ответа.