Покаяние Елбасы?

«Да, я — казах! Но я не нуждаюсь в поблажках»

Книга «Моя жизнь. От зависимости к свободе» итоговая. Чтобы понять это, ее даже не обязательно открывать. Обложку украшает золотой шрифт, формат приближен к А4, объем — 708 страниц чистого удовольствия. Как говаривал Хрюн из незабвенного «Тушите свет!», внушает! Естественная реакция: «Ну неужели вы думаете, что написал Сам?!» Имя Нурсултан Назарбаев на книжных обложках, конечно, псевдоним «коллектива авторов», сотворившего не один десяток трудов. Но, кажется, «Моя жизнь…» — особая книга для «лидера нации». Если и не написана, то надиктована и тщательно проверена. Впрочем, подводить итоги можно по-разному. Две очевидные крайности — покаяние за допущенные ошибки и попытка переписать историю, выставив себя в наилучшем свете, страсти-то со временем улягутся. Строчки «Мой Елбасы, отпусти меня из этого рая / Мой народ никогда не восстанет… / Я умираю в Нур-Султане» забудутся. Если подготовить почву, потомки-несвидетели наверняка окажутся благодарнее современников. Первый подход — откровенность. Второй — сказка с элементами маскирующей правды. Но что бы ни выбрал Назарбаев, книга всё равно окажется интересной. 

Вообще-то молодой Назарбаев был харизматичным и незаурядным политиком. Ближе к концу 1980-х он ярко смотрелся на всесоюзном небосклоне, даже претендовал на пост премьер-министра СССР, а в первые годы независимости транслировал прогрессивные, вполне демократические идеи и умело балансировал между правыми и левыми взглядами. Вспомнить того Назарбаева помогут первые сто страниц «Моей жизни…», рассказывающие о взрослении будущего «лидера нации». Рассказ, стоит признать, не лишен обаяния, хотя позитивной картинке не хватает живости. Нурсултан-озорник подбросил учительнице в сумку лягушку и едва не уехал в Киев поступать в вуз на летчика, не спросив разрешения родителей. Более серьезных «правонарушений» у будущего президента не наблюдается. Уж слишком хорошим выглядит этот правильный молодой человек с характером и здоровым честолюбием, из простой, но дельно устроенной семьи.

Юный Назарбаев, несомненно, верит в коммунистические идеалы, но едва ли не главной мотивацией в его жизни является «национальный комплекс»: «Я должен рассчитывать на поблажки только потому, что казах? Нет! Да, я — казах. Это моя Родина, моя земля! Но я не нуждаюсь в поблажках». Вполне известно, какие травмы порождала национальная политика второй половины сталинского правления, которая в виде разнообразных пережитков продолжала существовать и после смерти вождя.

Риторика про «старшего брата» («великий русский народ») и «младших братьев», нуждающихся в его непрестанной опеке и потому обязанных быть благодарными, пропагандистские рассуждения о принесенной в степь «настоящей» культуре, тогда как своей у «диких» кочевников якобы не было, — всё это вбивалось в головы со школьной скамьи и формировало у казахов нечто вроде «низкой национальной самооценки». Делалось это, конечно, не ради благополучия русских, но сугубо для удержания власти партийной верхушкой большевиков, умело манипулировавшей всеми народами СССР. Так или иначе, проблема идентичности по-прежнему волнует казахстанское общество, что, при сохранении и укреплении межэтнического согласия и взвешенном концептуальном подходе, со временем может помочь формированию гражданской нации. Пока Казахстан достойно справляется с национальными и языковыми проблемами. Работа с постколониальной травмой в стране продолжается. И, конечно, Назарбаев активно использовал ее в своей риторике — создавая национальное государство для казахов (слова «зависимость» и «свобода» в подзаголовке использованы именно в этом смысле) и одновременно обещая защиту от притеснений остальным народам. Другой вопрос, что столь разные мотивации для поддержки Елбасы удобно удерживали общество от чрезмерного сплочения в борьбе за свои права.

Критик системы и коллекционер комплиментов

Молодой металлург, трудящийся на Карметкомбинате в Темиртау, постепенно всё отчетливее видит недостатки советской системы. Переход на партийную работу только укрепил это отношение. Пассажи, направленные против плановой экономики, вряд ли могут вызвать сильные эмоции. Зато умиляет критика автократом чужого авторитаризма и бесчеловечного отношения власти к собственному народу. Если забыть о контексте, можно подумать, что началось долгожданное покаяние. Назарбаев брезгливо описывает престарелого и безнадежно сдающего авторитарного лидера, награждающего самого себя за сомнительные достижения и не способного понять, насколько смешным он выглядит со стороны со всеми этими цацками. Нет-нет, это про Брежнева.

Большой блок текста посвящен причинам распада СССР. Помимо глобального поражения большевистской стратегии развития, экономической катастрофы, тлетворного влияния западных «партнеров» и центробежных настроений в республиках, гибель империи стала следствием противостояния Горбачева и Ельцина. «Чтобы “подсидеть” Горбачева, он (Ельцин) не страшился столкнуть государство в пропасть, обострить и без того углубившийся кризис». «По-моему, толчком для многих поступков послужили внутренние убеждения Горбачева, пожелавшего остаться в истории не только реформатором, но и политиком мирового уровня». Эту критику подытоживает цитата из книги Сергея Плеханова: «Взаимная ненависть двух людей, поставивших собственные властные амбиции выше интересов государства, сделала то, чего не могли добиться враждебные армии». И ведь совсем не возникает ассоциаций с отстроенной вопреки общественному мнению новой столицей, дорогими, но яркими международными мероприятиями в ней, происходящими на фоне внутренней неустроенности, наконец, ее новым, пусть и недолговечным названием, статусом «лидера нации» и прижизненными памятниками. 

Поэтому он якобы «не испытывает волнения» по поводу отмены. Но будем честны: экс-президент точно не препятствовал проявлению особой симпатии, со временем разросшейся в полноценный культ личности.

Назарбаев с печальной иронией рассказывает, как Горбачев любовался собственной дружбой с иностранными лидерами, а потом вдруг начинает сыпать цитатами тех же иностранных лидеров, высказывающих комплименты самому Елбасы. Вот, например, мнение Маргарет Тэтчер: «Сейчас в мире насчитывается пять-шесть крупных и очень влиятельных политиков, среди которых находится и Нурсултан Абишевич Назарбаев. Я очень верю ему и согласна со всем, что он делает в Казахстане». Скромный президент тут же оговаривается, что ему «не очень удобно приводить такую высокую оценку самого себя в своей книге». Однако в застенчивости «лидера нации» есть доля лукавства, потому что «Моя жизнь…» буквально усыпана восторженными отзывами об авторе и описаниями проявленного к нему уважения. Вот Си Цзиньпин вручает Назарбаеву «высшую награду Китайской Народной Республики» орден «Дружба» («До меня его вручили лишь президенту России Владимиру Путину»). Уже на следующей странице Билл Клинтон говорит: «Мир избавлен от еще одной угрозы ядерного терроризма и распространения ядерного оружия. Я ценю лидерство в этом Президента Н. Назарбаева». Справедливости ради, действия казахстанской власти, связанные сначала с закрытием Семипалатинского полигона, а затем и с отказом от ядерного оружия, заслуживают самой высокой оценки.

Автор «Моей жизни…» считает корректным привести и такую незабываемую цитату одного из старейшин Абайского района: «Правильно, что ты приехал на родину Абая, Шакарима и Мухтара, мой светоч. Возможно, в следующем столетии в этом краю родится еще одна личность, а сегодня нет никого, кто бы превзошел тебя». Кроме иностранных и «народных» отзывов в книге обильно цитируется и литература, изданная в годы правления Елбасы и изобилующая всевозможными заискиваниями. Из тех же источников берется и «непредвзятая» оценка политических оппонентов «лидера нации»: «На высоком посту руководителя правительства у господина Кажегельдина в полной мере проявились присущие ему качества мелкого вороватого лавочника…». Сам Елбасы тоже не стесняется крепких выражений. Так, в адрес оппозиционера и политэмигранта Мухтара Аблязова он пишет: «Я не должен был прощать такого прохиндея. Поражаюсь, как еще земля носит таких предателей». И тут же сожалеет о том, что когда-то приблизил к себе Кажегельдина, Аблязова и других: «Должен признаться, что моя природная доброта и доверчивость подвели меня». В доброту автора поверить непросто. Зато доверчивость сомнений не вызывает. Иначе на страницах книги он вряд ли раз за разом возвращался бы к теме собственных выборов, с завидным, детским восторгом любуясь своими 95% или 98%.

«Оркестром дирижирует один человек»

Но вернемся к цитате про Ельцина и Горбачева. Продолжается она так: «…из-за мелких страстей гибли большие и малые державы, разрушались династии, происходили религиозные расколы. Нельзя было получить более предметного урока накануне независимости собственного Отечества». Уроков было много. Назарбаев блестяще фиксирует чужие преступные ошибки, до боли похожие на его собственные. 

Вот, глядя на события октября 1993 года в России, Назарбаев убеждается, что для экономических реформ необходима «сильная централизованная президентская власть». Вот выясняется, что члены Верховного совета заражены старорежимным мышлением и мешают прогрессивному лидеру и светлому будущему страны. «Оркестром дирижирует один человек», — поясняет Назарбаев. Вскоре Верховный совет «самораспустился» — президент «не противился». Нелюбимую им конституцию 1993 года (самую демократичную из казахстанских) в 1995-м поменяли на более подходящую — и затем правили ее с завидной регулярностью. В конце главы, убеждая читателя в своей демократичности, Назарбаев сообщает: «Народ знает, что спустя годы… я передал часть своих полномочий парламенту и сделал шаг к преобразованию Казахстана в президентско-парламентскую республику». Речь, конечно, идет о том моменте, когда перед передачей власти преемнику Елбасы усилил парламент и посадил туда верных сподвижников (премьер-министром был Аскар Мамин с «говорящим» народным прозвищем «Папин»), чтобы сохранять контроль над Токаевым.

В размышлениях о преемнике тоже отчетливо просматривается то, как экс-президент понимает власть. Он приводит фрагмент своей беседы: «Надеюсь, ты понимаешь, почему я принял такое решение. Дело идет к тому, что следующим президентом станет после меня Касым-Жомарт». Позже, «объясняя» логику заговорщиков в январе 2022-го, которые якобы приняли решение после того, как Назарбаев уступил Токаеву место во главе партии «Нур Отан», он пишет: «…у лидера партии значительно возрастают шансы на победу в выборах. Теперь противники убедились в том, что и на выборах 2024 года я буду поддерживать Токаева. Это означало, что он будет Президентом до 2029 года». В такого рода фразах, как кажется, и заключено реальное отношение Елбасы к власти и стране. Принятое им решение не может не стать реальностью, а гражданам лучше бы согласиться с ним — целее будут. Озвучивать подобные вещи политику, говорящему о демократии и пути «к свободе», наверное, не стоило бы. Думается, и сам Назарбаев охотно и метко раскритиковал бы эти слова, если бы они были сказаны кем-нибудь из советских генсеков, а не им самим.

Монументы назарбаевского периода — отличная метафора. Они заняли те городские места, где прежде стояли советские скульптуры. Остались прежними и в смысле стиля — старый (не)добрый академизм-соцреализм, только пропагандирующий новую идеологию — национальную, с ханами и батырами. Идеология, впрочем, может быть любой: главное, чтобы она была идеологией власти. В этом смысле назарбаевский Казахстан едва ли сильно отличался от России. С трибун говорились несоветские слова — слова вообще могли быть любыми, пусть даже противоречащими только что сказанным. Идей, принципов, ценностей могло не быть вовсе. Иерархическая модель взаимодействия между властью и народом воспроизводится и без них. Важно только, чтобы сохранялась вертикаль подчинения разобщенных граждан государственной элите — единственному хозяину и распорядителю страны. Назарбаев претендует на лавры освободителя Казахстана от имперской власти. Однако, добившись внешней независимости, страна не добилась сущностной — не избавилась от авторитарного восприятия отношений «власть — общество» и всего набора советских поведенческих привычек покорного гражданина. «Освободитель» оказался достаточно хитер, чтобы не мешать этому положению вещей. Наоборот, охотно укреплял его и с удовольствием занял вакантное место «хозяина». Дальше, конечно, резонно спорить о роли придворных, убеждавших «лидера нации» в его царственном статусе. Но не похоже, чтобы он сильно им сопротивлялся.

Испытание неудачами

Несложно догадаться, что откровенности в книге почти нет. Историю о второй семье Елбасы рассказывает кратко и в самых общих чертах, заключая ее словами «сердцу не прикажешь». Попавший в медиа фрагмент этой главы мог позабавить тем, что Нурсултан Абишевич сравнивает себя с Иоганном Вольфгангом Гёте, «в семидесятилетнем возрасте влюбившимся в восемнадцатилетнюю Ульрику». Но по прочтении книги это сравнение кажется безобидным и даже скромным. О первой семье и вообще о своей внеполитической жизни экс-президент почти ничего не сообщает. В том же, что касается Январской трагедии, продолжает уверенно гнуть прежнюю линию. Об обвиненном в попытке госпереворота сподвижнике, экс-главе Комитета национальной безопасности он говорит: «Масимов много лет работал со мной, но откуда узнаешь. Разве Иисус Христос знал, что рядом сидящий Иуда — предатель?» 

В конце отчаявшегося было читателя ожидает сюрприз — небольшая глава «Моя вера»: «…испытание неудачами помогает человеку глубже понять себя. Мне кажется, ряд событий последних лет сполна дал мне такую возможность». Вскоре появятся совсем невеселые предложения: «Быть может, всё-таки есть смысл признать, что чрезмерно длительное пребывание на какой бы то ни было должности рано или поздно приводит к свыканию с существующим положением, нежеланию твоего окружения открыто выражать свои мысли, постепенной утрате системной критической оценки своей деятельности. Поэтому сокращение срока пребывания у власти руководителей и их сменяемость является правильным подходом».

На протяжении всей книги Назарбаев редактирует историю на свой лад и старательно лепит образ сильного лидера, решительно и в целом успешно действовавшего на благо своего народа. Некоторая доля правды в таком образе есть. Но печально, когда приходится так настойчиво уговаривать читателя (а может, и самого себя?) в это поверить, к тому же постоянно лукавя, манипулируя и умалчивая. Верно в свое время заметил казахстанский режиссер и публицист Ермек Турсунов: «Нурсултан Абишевич — масштабная личность. И он останется в истории. Другой вопрос — в какой?» Пока есть большие сомнения в том, что эта история понравится самому экс-президенту Казахстана. И «Моя жизнь…» — не самая удачная попытка исправить ситуацию.