Конек-Горбунок

После февраля 2022 года европейские и американские культурные институции оказались меж двух огней. С одной стороны — многолетние личные и деловые отношения с российскими деятелями культуры: режиссерами, дирижерами, артистами, художниками, солистами и так далее. С другой стороны — очевидная невозможность вести art business as usual.

В отличие от культурных институций России и постсоветского пространства, западные учреждения культуры управляются собственными менеджментом. Это кажется очевидным, но для анализа западного контекста важно помнить: в Европе нет «ручного контроля» со стороны министерств и ведомств, единой культурной разнарядки, общих «темников» или циркулирующих «черных и белых списков». Чиновники могут влиять (или пытаться влиять) на решения институций, однако формально их власть редко протягивается за пределы назначения руководства и бюджетирования.

Мы подробно описывали эволюцию этих представлений за годы войны. Если кратко, то в 2022 году условием сохранения работы на Западе было публичное осуждение боевых действий (пусть и в общегуманистическом тоне, без указания виновников).

Валерий Гергиев всю жизнь работал на Западе. Он руководил Мюнхенским, Лондонским, Роттердамским оркестрами, был главным приглашенным дирижером нью-йоркской «Метрополитен-оперы», был регулярным гостем знаковых фестивалей мира и собирал полные залы поклонников по всей планете.

Несмотря на поддержку аннексии Крыма в 2014 году, выступления в Цхинвале в 2008-м и сирийской Пальмире в 2016-м и участие в избирательной кампании Владимира Путина в 2012 и 2018 годах в качестве доверенного лица, западные институции продолжали с ним сотрудничать. Активисты периодически против этого протестовали: например, в 2013 году от него требовали высказаться против закона об ЛГБТ под лозунгом: «Ваше молчание убивает российских геев».

Но ни в случае с Гергиевым, ни в случаях с другими российскими исполнителями для Европы и США проблем не возникало.

В 2022 году, после начала полномасштабного вторжения России в Украину, ситуация изменилась. Институции были не против работать с Гергиевым, как прежде, но они потребовали от него обозначить свою политическую позицию против войны. Гергиев гордо отказался, предпочтя хорошие отношения с российскими элитами западной карьере.

Уже в марте 2022 года Гергиев получил предложение возглавить Большой театр, причем лично от Владимира Путина. Идея объединить Большой с Мариинским театром и тем самым возродить что-то вроде «Дирекции императорских театров» давно преследовала Гергиева. Изгнание с Запада парадоксальным образом дало ему возможность осуществить эту мечту: молчание Гергиева о войне Кремль воспринял как доказательство лояльности, и уже год спустя Гергиев предложение Путина реализовал.

А дальше случилось странное. В 2024 году Гергиеву по всем номенклатурным обычаям полагалось бы войти в список доверенных лиц Путина на очередных выборах: инсайдеры сообщали, что он там будет. Но в итоговом списке его не оказалось.

Разумеется, это не было свидетельством нелояльности. На фоне выдающихся историй про то, как Гергиев уезжает с премьерного показа в Большом театре, чтобы продирижировать песней на стихи Марии Захаровой на «ВТБ Арене», вручить сертификат на миллион рублей семье погибшего на войне и вернуться в Большой спустя часовой (!) антракт, это звучало бы нелепо. Его фонд продолжает получать госконтракты на сотни миллионов рублей, сам он ездит с гастролями в Китай, Оман и Бахрейн, его бизнес процветает.

О том, что это за бизнес и какие коррупционные схемы в нем применяются, выходило подробное расследование ФБК. В этом расследовании также можно обнаружить множество свидетельств связей Гергиева как раз с Италией: он даже был налоговым резидентом этой страны, имея при этом гражданство Нидерландов.

Молчание Гергиева привело к тому, что санкции против него так и не были введены, за исключением Канады, которая внесла его в список буквально месяц назад. Неучастие Гергиева и вверенных ему коллективов в военной пропаганде (да, его театры, как и все остальные в России, участвуют в благотворительных программах, но на оккупированные территории он не приезжал) обеспечило ему отсутствие претензий со стороны Европы.

Подобное «молчание» в современной России позволительно не всем. В данном случае оно говорит не о фронде Гергиева, а о том, что Кремль рассматривает его как актив «мягкой силы» России на будущее — и потому осознанно держит его в стороне от токсичных активностей.

Шанс на использование этой «мягкой силы» появился как раз с приходом Дональда Трампа и возобновлением переговоров в Стамбуле. Весной казалось, что в войне может быть достигнут если не мир, то хотя бы перемирие, — и многие из европейских культурных менеджеров тогда обрадовались, что вскоре смогут возобновить сотрудничество. Особенно с теми, кого знают и помнят в Европе. Особенно с теми, кто остался «относительно чист» по формальным критериям.

Уже в марте была новость про то, что Гергиев может выступить с концертом в Испании — сегодня в афише агентства Ibercamera в Барселоне его нет, но зато есть Теодор Курентзис, также молчащий о войне и работающий в России. Строительство зала за 80 млрд рублей от подсанкционного ВТБ не мешает ему дирижировать премьерой в парижской Опере Гарнье.

В аргументации европейской стороны сквозит парадокс. 

Часть европейских культурных менеджеров это понимает. Например, прошлым летом у нас вышли интервью с руководителями крупных немецких театров. Многие из них продолжали сотрудничество с россиянами, несмотря на отсутствие публичного осуждения войны от последних. Директор оперы в Дрездене так сформулировал свою позицию:

«[Письмо в поддержку аннексии Крыма в 2014 году было] для многих подписавших артистов не про политические взгляды, а про выживание. Это нужно понимать. <…> Я не могу спрашивать [подписавшего его дирижера] и других музыкантов о политических взглядах, это противоречит принципам демократии и свободы выбора. Конечно, мы не будем работать, например, с [Валерием] Гергиевым, но это уже не только музыкант, но и манифестирующий пропагандист. Эти понятия нужно разделять».

Выступление Гергиева на музыкальном фестивале — будем честны, далеко не первого разряда — важно не само по себе, а как знак, что усталость от боевых действий и разбора «внутрироссийских нюансов» привела часть европейского культурного истеблишмента к попытке вернуться в 2021 год. Тогда диктатура в России не была на повестке дня, да и сегодня многие внешние наблюдатели рассматривают ее как нечто отдельное от войны.

Попытки различить тех, кто действительно разделяет ценности гуманизма, уступили место лихому лозунгу: «Культура вне политики». Хотя «культуру» здесь будет правильнее заменить на «деньги и связи».

Попытка этого сдвига пока что происходит усилиями ряда конкретных культурных менеджеров (в данном случае — итальянцев из Кампании). Но выступление Гергиева, если оно состоится, станет значимым подарком внутренней российской пропаганде и проложит дорогу в желаемое будущее. Ведь если «Италии можно», то почему другим странам нельзя?

Возвращение к «миру без русофобии», понимаемому как «Всё будет как раньше, а про Украину и диктатуру давайте забудем», — ясная стратегия Кремля, реализуемая и на дипломатическом, и на экономическом, и на культурном фронтах.