Нацист и психиатр

История Нюрнбергского процесса началась 1 ноября 1943 года, когда союзники опубликовали декларацию о намерении преследовать нацистское руководство, причем главарей собирались судить совместно, а преступников более низкого ранга предполагали отдать национальным правовым системам по местам преступлений. 

Нюрнберг избрали не случайно: здесь с 1927 года проходили съезды Национал-социалистической рабочей партии (НСДАП), а в 1935 году были приняты Нюрнбергские расовые законы, исключившие евреев из жизни немецкого общества. Трибунал начал разбирательство 20 ноября 1945 года. Всего на скамье подсудимых оказалось 24 нацистских лидера. Двенадцать из них были приговорены к смертной казни через повешение, семеро — к пожизненному заключению или длительным срокам от 10 до 20 лет, трое оправданы; двое покончили с собой, одного (Густава Круппа фон Болена унд Хальбаха) признали неизлечимо больным и прекратили дело.

Важнейшее значение трибунала и ряда последующих судов над нацистами, шедших до 1949 года, — в том, что на них были заложены основы для послевоенного международного права, а в юридическую практику вошли понятия геноцида и преступлений против человечности. Благодаря этому стали в итоге возможными трибуналы против виновников зверств в бывшей Югославии, Руанде и Сьерра-Леоне. 

Парадоксально, но про сам трибунал выпущено на удивление мало фильмов. Наиболее заметны в игровом жанре две работы. Черно-белая картина «Нюрнбергский процесс» (США), удостоенная двух «Оскаров», считается вершиной режиссерского искусства Стэнли Крамера; в ней идет речь о суде над юристами, которые выносили преступные приговоры во времена Третьего Рейха. Двухчастный мини-сериал канадского режиссера Ива Симоно «Нюрнберг» (США-Канада, 2000), отмеченный «Эмми» и номинацией на «Золотой глобус», — как раз о трибунале 1945–46 гг., с сюжетом, построенным вокруг противостояния американского прокурора Роберта Джексона и Геринга (существует и отечественная — импортозамещенная версия фильма «Нюрнберг» с Сергеем Безруковым в роли советского прокурора Руденко, прочитать про которую можно здесь. — Прим. ред.).

Сценарий нового «Нюрнберга» основан на книге Джека Эль-Хая «Нацист и психиатр». Главные герои, соответственно, — официальный правопреемник Гитлера, рейхсмаршал, министр авиации Герман Геринг (Рассел Кроу) и американский психиатр Дуглас Келли (Рами Малек). Первый после самоубийства Гитлера, Гиммлера и Геббельса становится нацистским лидером наиболее высокого ранга, оказавшимся под судом. Второго же вызвали в Нюрнберг, чтобы оценить, пригодны ли заключенные для судебного разбирательства. 

Нынешний «Нюрнберг» начинается сходно с двухсерийкой Ива Симоно. Автомобиль Геринга, отчаянно сигналя, пробивается через поток беженцев к американскому блокпосту. Останавливается по требованию насторожившихся солдат. Рейхсмаршал выходит в неприлично парадном голубом мундире, еще и с золотым жезлом, и театрально сдается в плен. При этом еще и просит, чтобы забрали его чемоданы из багажника (!).

Дуглас Келли вступает в действие не сразу. В первых сценах разворачивается процесс «сборки» трибунала, который был беспрецедентным событием в мировом истории и не имел аналогов в юриспруденции. Обвинения бывшим государственным деятелям выдвигаются за чудовищные преступления, которым нет документальных подтверждений. Первый из группы героев, кто вступает в сюжет, — судья Верховного суда США Роберт Джексон (Майкл Шеннон) — получает предложение, от которого он хотел бы скорее отказаться, но после некоторых колебаний и мудрого слова своей секретарши Элси Дуглас (Ренн Шмидт) соглашается стать главным американским обвинителем, берет отпуск на основном месте работы и встречается с британским прокурором Дэвидом Максвеллом Файфом (Ричард Е. Грант).

Любопытно, что на роли обвинителей — персонажей по сценарию позитивных — Вандербильт пригласил актеров с четко отрицательной харизмой. Для Шеннона не внове играть «суровых, но справедливых» слуг закона. Но в этом, очевидно, и соль: строгие неприятные джентльмены здесь выступают против обаятельного убийцы. Впрочем, всему фильму свойственна некоторая двойственность, о которой чуть ниже.

С Келли-Реми — другая история. В первый раз мы видим его в поезде, развлекающим карточными фокусами красавицу-журналистку Лилу (Лидия Пекхэм), которая едет освещать процесс. В его арсенале также фокусы с монетами, которые он может достать у вас из-за уха. Он — игрок, трюкач, в том числе на уровнях намного более глубоких, чем карточные фокусы. 

Внешний каркас фильма — судебная драма, подготовка к трибуналу, обращенная в сплетение политических интриг и жестких диалогов-манифестов. Вандербильт повышает ставки, устами разных героев давая понять, что от успеха Нюрнберга зависит будущее мира, поскольку справедливое правосудие пресечет возможный реванш агрессоров в немецком обществе, возобладавших после поражения в Первой мировой войне. Четвертого Рейха человеческая цивилизация уже не переживет. И всё равно препятствия чинят и Конгресс, и Президент США, и Папа Римский. Геринг в этой драматической конструкции — крайне опасный оппонент. Он лидер группы подсудимых, которые показаны как жалкие посредственности. У него есть серьезные аргументы, которыми он крушит доводы следствия. У него есть шансы — по крайней мере, он в этом уверен, — выиграть дело. При этом на представителях обвинения Вандербильт явно сэкономил и в хронометраже, и в актерской выразительности: они все показаны как будто через запятую, набросками. 

И в то же время другая история, разительно отличающаяся от первой, — противостояние нациста и психиатра. Геринга и Келли.

Вандербильт, не побоюсь этого слова, нашел идеальную пару исполнителей для этих сложнейших ролей.

Рассел Кроу играл и лиходеев, и безупречных героев, и сумасшедших, — он актер широчайшего диапазона. Здесь же ему досталась роль человека, который сам играет роль, и не одну. То есть характер, подобный китайской шкатулке: демонстрирует всё новые и новые стороны, но никогда не показывает себя до конца, не открывает дно. Если нужно — Герман обаяет кого хочешь. Сманипулирует кем хочешь. Будет светиться искренностью и простотой. Или вдруг включит неустрашимого вождя. Или нежного, любящего отца. Между ним и Келли устанавливается даже нечто вроде дружбы — до определенного момента.

Найти противовес такому уровню исполнения — задача не из легких, но Рами Малек справился.

Келли в его исполнении — тоже мастер манипуляций, и его игры тоньше, чем у Геринга, привыкшего к политической показушности. Он умеет держать паузу. Умеет соучастливо молчать, исподтишка вытягивая из своего визави нужную информацию и эмоции. Геринг пытается играть с ним и на нём, но в этом гроссмейстерском матче фаворитом является Келли, потому что ему присуще то, что незнакомо его пациенту-нарциссу: эмпатия, способность к состраданию.

При этом Ванбердильт не останавливается на стандартном хэппи-энде: преступники осуждены, Геринг свел счеты с жизнью, всё вроде хорошо. Фильм на самом деле о том, что даже Нюрнберга недостаточно, чтобы пресечь все шансы на возвращение зла. Именно потому мы должны увидеть, как разгневанный Келли устраивает скандал в прямом эфире, утверждая, что подобные Герингу никуда не делись, что они есть и во вполне демократических США, и только лишь ждут своего часа, чтобы взобраться по трупам на вершину власти. И это звучит как пророчество. Но кто и когда пророков слушал.