«Ты не выбираешь, где родиться. Путин — не твоя вина»

— С начала войны в Украине 6374 россиянина в возрасте от 18 до 45 лет подали прошение об убежище в Германии, и только 349 из них получили одобрение. Вы назвали эту цифру «позорно низкой». Почему вы так считаете?

— Потому что предыдущее правительство Олафа Шольца обещало сделать всё возможное против войны. Одним из пунктов этого обещания было то, что любой человек, который не хочет участвовать в военных преступлениях российской армии, может сбежать от войны и получить убежище в Германии. Это обещание так и не было выполнено.

Именно это наша партия, Die Linke, и критикует. Мы требуем от правительства, чтобы оно предоставляло больше убежищ людям, спасающимся от войны, к которым, разумеется, относятся и граждане России. Это универсальное право человека — не участвовать в военных преступлениях.

— Считаете ли вы, что каждый россиянин, боящийся быть призванным, должен получить убежище в Европе или, например, только те, кто уже был призван и дезертировал?

— Когда в Сирии началась гражданская война, Германия предоставляла защиту всем мужчинам призывного возраста. Это было оправданно, потому что, даже если они не служили, они всё равно находились под угрозой и поэтому могли получить поддержку в Германии. Тогда это сработало. И, по-моему, мы должны действовать аналогично и в случае с Россией. 

— Почему, по вашему мнению, Германия одобрила небольшое число заявок от россиян? Отказа от участия в военных действиях недостаточно, чтобы доказать, что человек против режима Путина?

— Во-первых, я думаю, что есть определенная дискриминация: людей судят по происхождению, а не по их действиям. Но ты не выбираешь, где родиться. Путин — не твоя вина. Может быть, кто-то за него и голосовал, но многие — нет. Несмотря на это, в Германии сохраняется предвзятость к россиянам, и это большая проблема. Отчасти это связано с долгой традицией антикоммунизма. Людей подозревают в том, что они могут быть «спящими агентами Кремля», которые однажды «проснутся». Таким образом дискриминацию маскируют под антикоммунизм. Но Путин не коммунист и не социалист. Путин — диктатор. Люди, бегущие от его политики, не виноваты.

Во-вторых, мы видим, что бегущие из России часто не попадают в Германию напрямую: они сначала оказываются в других странах ЕС, особенно в Восточной Европе. По Дублинской конвенции они должны запросить убежище именно там, Германия не может им его предоставить. Это еще одна причина отказа.

— Что, по-вашему, нужно изменить в системе предоставления убежища не только для россиян, но и в целом?

— Нужно международное сотрудничество между активистами и беженцами, а также давление на политиков, чтобы выдавали больше гуманитарных виз. Нужно выступать за легальные пути спасения и поддерживать антивоенных активистов в любой стране — будь то Россия, Израиль, Украина или Германия. Мы должны быть громким голосом за мир.

— Добиться изменений, о которых вы говорите, достаточно нелегко. Особенно с учетом того, что новое правительство под руководством Фридриха Мерца скорее настроено на ужесточение миграционных правил.

— Да, тенденция неблагоприятная. Всё становится строже. Сейчас социал-демократы (SPD) требуют прекращения поставок оружия [Израилю] и вывода американского оружия с территории Германии. Может быть, это сдвинет дискуссию в сторону мира. Потому что игра в оружие — это игра Путина и Трампа. А мы должны требовать мира. Нужно сосредоточиться на людях, а не на диктаторах — будь то Путин, Трамп или Нетаньяху.

— Германия выдала более 2000 гуманитарных виз россиянам. Как вы оцениваете эту цифру?

— Этого недостаточно. Мне приходит множество писем от россиян, ищущих безопасные и легальные пути в Германию, и они не получают достаточной помощи. Эти люди не в приоритете для властей. Хотя лучший сценарий — это война, в которой никто не хочет участвовать. И я не понимаю, почему Германия не хочет принимать больше таких людей.

Единственное объяснение — сохраняющиеся в Германии путинферштееры. Речь идет о людях, которые «понимают» его картину мира и поддерживают. Таких особенно много в Восточной Германии, где исторически были тесные связи с Россией. Это питает правые политические силы и тормозит демократическое развитие. Влияние российских ультраправых и консервативных сил велико не только в Германии, но и в Африке, в других частях мира. Они борются с демократией, правами человека, правами женщин. Теперь этот «экспорт» идет не только из России, но и из США.

— Как этому можно противостоять?

— Нужно строить собственную сеть — в поддержку демократии и прав человека. Потому что у Орбана, у Трампа, у Путина, у Нетаньяху — у всех есть связи между собой. Мы должны противопоставить им сеть активистов, защищающих гуманизм. 

— Правозащитники в Германии, работающие с россиянами, в частных разговорах сообщают о том, что, чем дольше идет война, тем сложнее получить гуманитарную визу. Можно ли с этим что-то сделать?

— Мы должны громко говорить о необходимости легальных путей. Возможно, на российских антивоенных активистов сейчас обращают меньше внимания, потому что фокус сместился на Газу или другие конфликты.

Кроме того, в самой Германии сейчас в основном обсуждаются вопросы об оружии для Украины: что поставлять, в каких количествах. Людям, которые против войны в России, уделяется меньше времени и внимания. Это в том числе результат деятельности пророссийских правых, «Альтернативы для Германии», которые говорят: нет, мы не можем фокусироваться на российской оппозиции. Чтобы изменить ситуацию, нужно рассказывать истории людей, выступающих против путинского режима, показывать, что в России есть и другие взгляды. Это может ослабить Путина и немецких правых, которые его поддерживают.

— Как вы считаете, получившие гуманитарные визы россияне в Германии должны сосредоточиться на интеграции или продолжать политическую деятельность в изгнании?

— Очень важно продолжать антивоенную деятельность. Во время Второй мировой войны тоже были люди, которые не прекращали поддерживать идею мирной Германии и борьбу с фашистами. Интеграция — это не односторонний процесс. Прежде всего Германия должна помочь людям, которые приезжают сюда в поисках защиты, но не возлагать на них новое бремя. Эти люди и так находятся в очень трудном положении, они и так многое пережили. 

— Бежавшие из России активисты нередко сталкиваются с дополнительными проблемами уже в Европе. Например, банки закрывают им счета из-за санкций. Можно ли добиться того, чтобы введенные ограничения били по тем, против кого они и были изначально направлены, — по российским элитам, связанным с Кремлем?

— Да, это общая проблема санкций: они не попадают по тем, по кому должны. Нужно бить по олигархам, по путинской сети. Не по обычным людям. Санкции должны быть персональными, а не коллективными. Но, к сожалению, это сложно проконтролировать.

И давайте будем реалистами: у олигархов связи по всему миру, и они умеют обходить ограничения, а мы не можем это контролировать, мы в проигрыше. Поэтому я предпочитаю сосредоточиться на вещах, которые можно реально изменить, например, на положении людей, нуждающихся в защите.