Заканчивается ключевая неделя Генассамблеи ООН. Все обсуждали Дональда Трампа и его заявления

Пройтись по всем

В этом году неделю высокого уровня Генассамблеи ООН, проходившую 23–29 сентября под лозунгом «Работать сообща: 80 лет совместной работы во имя мира, развития и прав человека и путь вперед», посетили представители почти всех стран-членов всемирной организации — за исключением Афганистана, Мьянмы и Сейшельских Островов. По данным пресс-службы ООН, делегации возглавляли лидеры 89 государств, пять вице-президентов, один наследный принц, главы правительств 43 стран, пять вице-премьеров, 45 министров (включая главу МИД РФ Сергея Лаврова), один заместитель министра. 

Помимо собственно выступлений с трибуны Генассамблеи, всех их ждала обширная программа: в штаб-квартире ООН прошли конференции и заседания по климату, ИИ, глобальной экономике, здравоохранению, роли молодежи в глобальных процессах, ликвидации ядерного оружия, положению меньшинств в Мьянме и так далее. При этом было одно мероприятие, вызвавшее максимальный интерес у всех без исключения: первое после избрания на второй срок выступление на Генассамблее президента США Дональда Трампа.

Участники Генассамблеи — не лучшая аудитория для Трампа. Глава Белого дома наверняка помнит, как в 2018 году его нескромный отчет о триумфальных достижениях за два неполных года вызвал в зале смех. 

Выступая примерно час (хотя регламент предусматривает 15-минутные выступления), Трамп рассказывал, почему — по его глубокому убеждению — США сейчас переживают золотой век: экономика и армия никогда ранее не были так сильны, границы никогда так хорошо не охранялись, и так далее. Говоря же о внешней политике, Трамп повторил крайне спорное утверждение о том, что «остановил семь бесконечных войн», а ООН ему в этом «ничем не помогла».

Всемирной организации в целом досталось немало критики — за неэффективность и «пустые слова» вместо реальных действий. Кроме того, Трамп вспоминал отдаленное прошлое (сетовал, что десятилетия назад проиграл контракт на реконструкцию штаб-квартиры ООН, утверждая, что сделал бы работу лучше), а также негодовал по поводу того, что произошло с ним только что. Вначале — инцидент с эскалатором, который неожиданно остановился, когда Трамп и его супруга Мелания поднимались наверх. А затем — отказ телесуфлера в ходе выступления перед участниками Генассамблеи. Президент США прямо с трибуны пообещал ответственному за работу техники «большие проблемы», а после этого направил генсеку ООН Антониу Гутерришу письмо с требованием расследовать произошедшее: выяснить, не было ли это диверсией.

Критика досталась многим. К примеру, тем государствам, которые решили признать Палестину (на днях это сделали Великобритания, Канада, Австралия, Португалия, Франция, Бельгия, Люксембург, Монако, Мальта). А также сторонникам сокращения углеродного следа и борцам с изменением климата, которое глава Белого дома назвал «величайшей аферой». И Европе, которая — как уверен Трамп — «катится в ад» в результате эксперимента с открытыми для мигрантов границами. Тут президент вновь вспомнил об ООН, чьи профильные агентства якобы — по его утверждению — снабжают пытающихся проникнуть в США нелегалов «едой, жильем, транспортом и дебетовыми картами».

Смена тональности

На этом фоне довольно сдержанными оказались тезисы, посвященные войне в Украине. Трамп, к примеру, не потребовал от Владимира Путина прекратить атаки на мирное население. Он лишь сказал, что рассчитывал «очень быстро» остановить войну, поскольку у него сложились с Путиным «очень хорошие отношения». Однако этого не случилось, война идет уже четвертый год, и это, констатировал Трамп, «выставляет Россию в плохом свете». Куда более жесткие выражения глава Белого дома использовал по отношению к Китаю и Индии, назвав их за закупки российской нефти «главными спонсорами войны». А основную критику Трамп адресовал Европе, в очередной раз заверив: США не усилят экономическое давление на РФ, пока ЕС полностью не прекратит импорт российской нефти и газа.

Между тем, уже спустя несколько часов, на встрече с президентом Украины Владимиром Зеленским, тональность высказываний насчет России ужесточилась. К примеру, Трамп положительно ответил на вопрос журналистов о том, должна ли Европа сбивать российские самолеты и дроны в случае нарушения ими воздушного пространства стран НАТО. Кроме того, он отметил, что Украина «делает прекрасную работу в том, что касается сдерживания огромной [российской] армии». 

Чуть позднее в интервью Axios Зеленский сообщил: 

Кроме того, продолжил украинский лидер, он попросил у Трампа необходимое оружие, которое должно приблизить момент завершения войны. «Нам это нужно, но это не значит, что мы будем этим пользоваться. Потому что, если у нас это будет, я думаю, это создаст дополнительное давление на Путина», — сказал Зеленский без упоминания конкретных вооружений. По его словам, Трамп ответил, что «будет работать над этим». Позднее газета The Telegraph со ссылкой на несколько источников сообщила, что разговор шел о крылатых ракетах Tomahawk, имеющих дальность до 2,4 тыс. км и боеголовку массой 450 кг.

Сам Трамп после той встречи с Зеленским выразил уверенность, что Украина «сможет вернуть всю изначальную территорию», а возможно, «пойти еще дальше». То есть резко перешел от давления на Украину с требованием уступить территории к заявлениям о том, что она способна вернуть себе всю свою землю. 

В том же посте в соцсети Truth Social Трамп наградил Россию эпитетом «бумажный тигр»: «Россия уже три с половиной года ведет эту войну бесцельно — войну, которую настоящая военная держава должна была выиграть меньше чем за неделю». «У Путина и России БОЛЬШИЕ экономические проблемы, и сейчас самое время для Украины действовать», — резюмировал глава Белого дома.

Не последний поворот

С чем же связано такое изменение в риторике Трампа? Рассуждая об этом, телеканал Sky News, к примеру, привел четыре возможные причины: 

Высокопоставленный источник The Washington Post подтвердил, что все действия Трампа следует рассматривать «через призму вопроса «Как нам заключить сделку?»: он уже давно недоволен Путиным и посылает «очень сильный сигнал»». Источники The New York Post также сообщили, что 

При этом, по их словам, заявления в Нью-Йорке не стоит воспринимать как «сигнал о каких-либо существенных изменениях в политике» Вашингтона. 

Публично европейские лидеры, присутствовавшие в Нью-Йорке — к примеру, президент Франции Эмманюэль Макрон, — выражали удовлетворение такой сменой риторики Трампа. «Это был очень ясный сигнал от американского президента о том, что Россия, несомненно, слабее и более уязвима, чем многие утверждали», — сказал глава Елисейского дворца. Глава европейской дипломатии Кайя Каллас назвала заявление Трампа «очень сильным«» и первым в таком роде. «Это действительно показывает, что мы (ЕC и США. — Прим. ред.) одинаково понимаем ситуацию [вокруг Украины]», — добавила она.

Однако общавшиеся с журналистами западные дипломатические источники призывали воздерживаться от далеко идущих выводов. Как сообщило издание Politico, европейские участники Генассамблеи «разрывались» между радостью и скептицизмом. «Трамп всегда готов сделать что-то не очень хорошее после одного звонка от Путина», — напомнил на условиях анонимности чиновник ЕС. «То, что Трамп говорит в понедельник, не совпадает с тем, что он говорит во вторник», — развил эту же мысль неназванный соратник Макрона.

И это поистине уникальный случай, когда точка зрения европейских чиновников совпала с позицией российского «ястреба» Дмитрия Медведева, зампреда Совбеза РФ. В своем Telegram-канале он выразил уверенность в том, что прежний Трамп вернется: «Он всегда возвращается… Главное [для Трампа] — чаще кардинально менять свою точку зрения на самые разные вопросы». В Кремле тоже не увидели никакой трагедии. Как пояснил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков в эфире Радио РБК, сейчас в арсенале Трампа «доминирует позиция, которую он услышал от Зеленского», но у Москвы «будет возможность довести свою оценку до американской стороны».

Выступая 27 сентября на Генассамблее, глава российской делегации Сергей Лавров также дал понять, что говорить об изменении вектора развития отношений с США преждевременно: «В подходах нынешней администрации США видим не только стремление способствовать поиску реалистичных путей урегулирования украинского кризиса, но и желание развивать прагматичное взаимодействие, не вставая в идеологическую позу», — сказал, в частности, он.

Палестина прежде всего

Между тем, похоже, что украинская тема на Генассамблее ООН с каждым годом все больше уходит на периферию внимания. По подсчетам International Crisis Group, в 2024 году ее упоминали с главной дипломатической трибуны мира 116 спикеров (из них 51 даже не произнес слово «Россия»). При этом 146 выступавших тогда говорили о Палестине. Статистику за 2025 год еще только предстоит подвести, но очевидно, что разрыв будет еще сильнее. 

Прозвучавшая 26 сентября речь премьера Израиля Биньямина Нетаньяху оказалась едва ли не такой же скандальной, как выступление Дональда Трампа. Израильский лидер отверг обвинения в том, что Израиль устроил геноцид в Газе и умышленно спровоцировал там массовый голод. Кроме того, он призвал ХАМАС сложить оружие, а также вслед за Трампом резко раскритиковал ряд западных стран за признание государственности Палестины. Выступление сопровождалось аплодисментами одних делегаций и демонстративным уходом из зала других. 

Первых было заметно меньше, что позволило президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану констатировать: 

Действия правительства Нетаньяху, действительно, не вызывают сейчас в международном сообществе заметной поддержки. Показательно в связи с этим голосование, прошедшее на Генассамблее незадолго до начала недели высокого уровня, 12 сентября. Под резолюцией в поддержку давнего принципа «два государства для двух народов» — израильтян и палестинцев — подписались 142 страны из 193. Против — помимо Израиля и США — выступили лишь Аргентина, Венгрия, Микронезия, Науру, Палау, Папуа-Новая Гвинея, Парагвай и Тонга. Еще 12 стран воздержались.

У каждого свои проблемы

При этом нельзя сказать и то, что палестинский вопрос волновал всех. Как обычно и бывает на Генассамблее, каждый из выступавших говорил о том, что заботит лично его и его сограждан. К примеру, президент Грузии Михаил Кавелашвили обратился к «абхазским и осетинским братьям и сестрам» с воззванием о необходимости «совместными усилиями преодолевать искусственно созданные препятствия, восстанавливать разрушенные мосты и оставлять прошлые обиды в истории». Узбекский лидер Шавкат Мирзиёев рассказал, что «на 2 млн гектаров высохшего дна Аральского моря были высажены солеустойчивые пустынные растения». Его коллега из Таджикистана Эмомали Рахмон призвал ООН провести Международный год правового просвещения, заявил о необходимости защиты ледников и предложил создать в Душанбе региональный центр искусственного интеллекта. Премьер Армении Никол Пашинян заочно обратился к своему азербайджанскому визави Ильхаму Алиеву со словами о необходимости воздерживаться от агрессивной риторики (причиной стало то, что азербайджанский президент с трибуны ООН рассказал о «капитуляции Армении» в ноябре 2020 года, по итогам Второй карабахской войны).

Иранский президент Масуд Пезешкиан значительную часть речи посвятил «дикой агрессии» — июньским воздушным ударам со стороны США и Израиля. Тем временем, премьер Австралии Энтони Альбанезе обвинил Иран в организации поджога синагоги в Мельбурне и ресторанов в Сиднее.

Десятки выступающих воспользовались возможностью рассказать широкой аудитории об уникальности их стран. К примеру, президент Сирии на переходный период Ахмед аш-Шараа рассказал, что его родина — страна с богатой историей, цивилизацией и культурой — «перевернула страницу прошлого [после свержения режима Башара Асада] и возвращается на свое законное место среди народов мира». Глава Ливана Джозеф Аун заверил, что 

Уругваец Яманду Орси похвастался тем, что «приехал из страны, где президент может ходить среди людей без охраны и наслаждаться футбольным матчем на трибуне стадиона, как любой другой болельщик». А его коллега из Папуа-Новой Гвинеи Джеймс Мараке поведал о том, что его родина «отличается чрезвычайным разнообразием»: на 600 островах проживают более 1 тыс. племён.

Премьер-министр Соломоновых островов Джереми Манеле рассказал всей планете о положении дел в такой стратегически важной отрасли, как вылов тунца. Его коллега из Фиджи Ситивени Рабука пригласил в страну граждан других островных государств региона, которые вынуждены покидать свои земли из-за повышения уровня мирового океана. Президент Монголии Ухнаагийн Хурэлсух выступил с идеей празднования 11 июля Всемирного дня лошади. А глава правительства Бутана Церинг Тобгай призвал всех присоединиться к Глобальному фестивалю молитв о мире, который 4–17 ноября объединит «духовных наставников, ученых и практиков со всего мира в общем стремлении к миру, исцелению и гармонии».

В ожидании реформ

Между тем, была тема, которую затрагивали — причем примерно в одном ключе, — большинство выступавших: значимость ООН, особенно в условиях нынешних войн и кризисов. Организация, говорили они, должна быть не просто местом для разговоров о наболевшем, а механизмом продуктивного обсуждения и реального решения проблем. «Чем труднее времена, тем больше мы должны возвращаться к базовому духу ООН», — отметил, например, президент Южной Кореи Ли Дже Мён. Сам по себе факт таких постоянных напоминаний говорил о многом.

В Нью-Йорке обсуждалась продвигаемая генсеком Антониу Гутерришем реформа под названием «Инициатива ООН — 80» (UN80). По словам генсека, цель — «сделать ООН более гибкой, интегрированной, эффективной организацией и повысить ее способность реагировать на современные глобальные вызовы в условиях сокращения финансовых ресурсов». Задача — провести ревизию функций многочисленных структурных подразделений ООН и мандатов, убрать все ненужное, сократить затраты там, где это возможно (к примеру, в планах — перенос штаб-квартир нескольких агентств ООН из Нью-Йорка в Кению). 

Особенно актуальной такая ревизия стала на фоне скептицизма Дональда Трампа по отношению к ООН и продолжающегося сокращения поступлений в ооновские бюджеты из Вашингтона.

В ООН признают, что архитектура системы организации «стала достаточно сложной и запутанной«». Впрочем, разговоры о необходимости реформировать «косную и обанкротившуюся» организацию ведутся уже долгие десятилетия, но сама суть бюрократии мешает кардинальным реформам. Скорее всего, косметическими изменениями все ограничится и в этот раз.